История и мы.

Для того чтобы скрыть правду, коммунисты пустили в оборот фальшивую дату - 22 июня 1941 года. Коммунистические борзописцы придумали множество легенд про 22 июня. Я слышал даже такую: "Мы жили мирной жизнью, а на нас напали..." Если верить выдумкам коммунистических пропагандистов, то выходит, что Советский Союз не сам добровольно начал Вторую мировую войну, а его чуть ли не насильно втянули.
Чтобы версия про 22 июня казалась более правдоподобной, советская пропаганда укрепила эту дату специальными подпорками: с одной стороны, придуман "предвоенный период", в который включены два года, предшествующие 22 июня; с другой стороны, выдумана цифра 1418 дней войны. Это на тот случай, если некто любопытствующий решит сам вычислить дату начала войны. Начав отсчет назад с момента окончания войны в Европе, он непременно (по расчетам советских фальсификаторов) должен упереться в "то роковое воскресенье".
Но развенчать миф о 22 июня очень просто. Для этого нужно легонько стукнуть по одной подпорке: по "предвоенному периоду", например. И вся конструкция рухнет вместе с "роковой" датой и 1418 днями "великой отечественной войны".
"Предвоенный период" никогда не существовал. Его придумали. Достаточно вспомнить, что за "предвоенный период" ВСЕ европейские соседи СССР стали жертвами советской агрессии. Красная Армия совсем не намеревалась на этом ограничивать или прекращать кровавые "освободительные походы" на запад, а западнее СССР находилась только Германия (Приказ Народного Комиссара Обороны СССР N 400 от 7 ноября 1940 г.).
В сентябре 1939 года СССР объявил себя нейтральным и за "предвоенный период" захватил территории с населением более 23 миллионов человек. Не много ли для нейтрального государства?
На захваченных территориях Красная Армия и НКВД творили страшные злодеяния. Советские концлагеря были забиты пленными солдатами и офицерами европейских стран. Пленных офицеров (не только польских) истребляли тысячами. Будет ли нейтральная страна истреблять пленных офицеров? И откуда у нейтральной страны тысячи пленных офицеров, да еще и в "предвоенный период"?
Интересно получается: Германия напала на Польшу, значит, Германия - инициатор и участник европейской, а следовательно, и мировой войны. Советский Союз сделал то же самое и в том же самом месяце - но он инициатором войны не числится. И участие в мировой войне Советского Союза исчисляют лишь с 22 июня 1941 года. А почему?
Польский солдат, убитый в бою против Красной Армии, считается участником Второй мировой войны и ее жертвой, а советский солдат, убивший его, считается "нейтральным". Если в том же бою на польской территории убит советский солдат, то считается, что он убит не во время войны, а в мирное время, в "предвоенный период".
Германия захватила Данию - и это акт войны, хотя больших сражений и не было. Советский Союз захватил тоже без боя три Прибалтийских государства, очень похожих на Данию по географическому положению, количеству населения, культуре, традициям. Но действия СССР актом войны не считаются.
Германия захватила Норвегию - это дальнейшее развитие агрессии, а Советский Союз перед этим пролил реки крови в соседней Финляндии. Но кровавый список преступлений Германии в войне начинается с 1 сентября 1939 года, а список преступлений Красной Армии во Второй мировой войне начинается почему-то только с 22 июня 1941 года. Почему?
За "предвоенный период" Красная Армия в ожесточенных сражениях потеряла сотни тысяч своих солдат. Потери германской армии за тот же период были гораздо меньшими. Если судить по потерям, то Германия имеет больше оснований считаться нейтральной в 1939-1940 годах.
Действия Красной Армии в "предвоенный период" официально именуются термином "укрепление безопасности западных рубежей". Это неправда. Рубежи были в безопасности, когда соседями СССР были нейтральные государства Европы, пока не было общих границ с Германией, и, следовательно, Гитлер не мог вообще напасть на СССР, не говоря уже о внезапном нападении. Но Сталин планомерно уничтожал нейтральные государства Европы, устанавливая общую границу с Германией. От этого безопасность советских границ никак не могла повыситься.
Но если даже мы и назовем агрессию против шести нейтральных государств Европы термином "укрепление безопасности границ", почему же мы не используем тот же термин и в отношении Гитлера? Разве захватывая соседние страны, он не укреплял безопасность своих границ?
Мне возражают: в "предвоенный период" Советский Союз не вел одну непрерывную войну, это была серия войн и вторжений с перерывами между ними. Но ведь и Гитлер тоже вел серию войн с перерывами. Почему мы используем по отношению к нему другие стандарты?
Утверждают, что Советский Союз в "предвоенный период" никому формально войну не объявлял, поэтому его нельзя считать участником войны. Позвольте, но и Гитлер не всегда формально объявлял войну. По заявлениям советской пропаганды, 22 июня 1941 года тоже никто никому формально войну не объявлял. Почему же эта дата считается разделом между войной и миром?
22 июня - просто день начала наступления вооруженных сил одного государства против вооруженных сил другого государства уже в ходе войны, в которой оба государства давно участвуют.
Пойманный преступник начинает излагать случившееся с момента, когда кто-то дал ему по морде, упуская из виду, что сам он до этого грабил и убивал людей на улице. Красная пропаганда, подобно пойманному преступнику, начинает изложение истории войны с момента, когда иностранные войска появились на советской территории, и изображает Советский Союз невинной жертвой. Давайте перестанем изображать себя невинной жертвой.
Давайте вспомним действительно невинных, погибших в "предвоенный период" под штыками армии-"освободительницы". Давайте писать историю войны не с 22 июня, а с момента, когда коммунистические орды без объявления войны ударили в спину истекающей кровью Польше, героическая армия которой в неравной борьбе пыталась остановить движение Гитлера на восток."

Виктор Суворов "Ледокол"

Показания трюмного старшины Галкина. 1943 г.

Копия /ХК/ИХ 1.7.43

"Генеральный штаб Секретно
Разведывательный департамент
№ 6637/приложение-1 /секретно
Главный штаб ВМФ Разведывательное бюро Протокол допроса № 1 337/43
Допрашиваемый: военнопленный Галкин 19.6.43

Русская попытка спровоцировать конфликт с Эстонией и уничтожение финского пассажирского самолета "Калева" в июне 1940 года.

В июне 1940 года я служил на подводной лодке "Щ-301", которой командовал еврей Гольдберг, тогда - капитан-лейтенант, сейчас - капитан 3 ранга и командир 4-го дивизиона подводных лодок.
В июне 1940 года "Щ-301" находилась в Ораниенбауме, когда был получен приказ выйти в море и перейти на остров Суурсаари (Гогланд). Здесь с канонерской лодки "Красное знамя" Гольдбергу доставили пакет, в котором содержались следующие инструкции: подводная лодка должна идти в бухту Локса, которая в то время использовалась исключительно эстонским военно-морским флотом, и в которой было запрещено появляться русским кораблям. Предполагалось, что появление там подводной лодки приведёт к открытию эстонцами по ней огня, что и являлось главной задачей. Если бы это произошло, авиация (Имеются в виду ВВС КБФ) была готова нанести бомбовый удар по эстонским кораблям в бухте Локса. Одновременно главные силы Балтийского флота должны были войти в северную часть Локсы и быть готовыми принять участие в бою. В случае открытия огня эстонцами "Щ-301" должна была немедленно уходить из бухты Локса, предоставив "решать" вопрос главным силам флота и авиации.
Однако появление "Щ-301" в бухте Локса не вызвало столь бурной реакции эстонцев, как это предполагалось, и огонь ими не открывался. Подводной лодке пришлось довольствоваться благополучным уходом в море. Подводная лодка продолжала своё плавание на запад от острова Кери, когда по радио был принят приказ о начале (морской и воздушной) блокады Эстонии.
Приказ содержал указания проверять все суда, покидающие Эстонию, а также всех пассажиров и весь груз на их борту. Предполагалось, что эстонское правительство будет пытаться покинуть страну и, возможно, будет находиться на каком-либо судне. В случае, если какое-либо судно не остановится или попытается оказать сопротивление, разрешалось открывать по нему огонь. Национальная принадлежность судна не имела значения. Тоже самое относилось и к самолетам. Для выполнения задачи подводной лодке был придан сторожевой корабль, задачей которого было конвоирование в назначенное место тех судов, на которых будет обнаружено что-либо "запретное".


Экипаж "Щ-301" наблюдал, как русские истребители сбили пассажирский самолет, летевший из Эстонии на север. Самолет упал в районе маяка Кери (Речь идёт о событиях 14 июня 1940 года, когда самолёт "Юнкерс 52" под наименованием "Калева"' (регистрационное обозначение "ОН-А1Л") финской авиакомпании "Аэро" был сбит над Финским заливом севернее острова Кери (Кокшер) двумя летающими лодками-морскими ближними разведчиками МБР-2 из состава 1-го минно-торпедного авиационного полка ВВС КБФ). "Щ-301" подошла к месту падения, опередив рыболовные суда (На самом деле первыми в районе падения самолёта оказались 5 эстонских рыболовных судов, по меньшей мере одно из которых было досмотрено моряками с "Щ-301"), На воде плавали обломки самолета. Вализы, в которых находилась американская дипломатическая почта, и чемодан с французской дипломатической почтой (Среди 7 пассажиров, находившихся на борту "Калевы" в её последнем полёте и погибших вместе с самолётомг были 1 американский, 2 французских и 2 немецких дипкурьера) были подняты на борт подводной лодки (по финским данным, советскими моряками из воды было поднято 109 кг простой и дипломатической почты). Также были найдены личные документы финского лётчика. Только из них экипаж подводной лодки узнал о национальной принадлежности сбитого самолета.
В то время, когда подводная лодка находилась на месте гибели самолета, показался финский самолет - истребитель или легкий бомбардировщик (Имеется в виду истребитель "Брюстер" Р2А-1 ВВС Финляндии, пилотировавшийся Эйно-Ильмари ("Иллу") Юутилайненом). Сделав несколько кругов, самолет скрылся. Была дана команда открыть по нему огонь, но из-за отказа пулемета огонь открыть не смогли.
Мокрая дипломатическая почта была высушена на борту подводной лодки и затем (по финским данным, в 07.05 15 июня) передана на подошедший эскадренный миноносец типа "С" (пленный не помнит названия этого корабля) (имеется в виду один из 5 эскадренных миноносцев КБФ типа "Гневный" (проекта № 7-У), предположительно, "Сметливый" или "Стерегущий"), который тут же ушел с почтой в Кронштадт.
Экипажу подводной лодки было приказано хранить молчание об этом инциденте.

Комментарий:
Сравнение (показаний) с данными сводки № 1 (1940 г.) ЦРР ("Центра радиоразведки"), с. 2, подтверждает, что информация военнопленного об инциденте с "Калевой" - совершенно правильная.

П/п Начальник Разведывательного бюро: коммандер У.Варпелайде
П/п офицер бюро: лейтенант Ю.Мякеля Копия верна: офицер бюро: лейтенант Харри Кангасте

Французы. Мне представляется, что если бы наши политики, государственне мужи, так сказать, относились более внимательно к своей же истории и были более просвящённее, то обратили бы внимание на то, что был в нашей истории человек подробно проанализировавший на сколько это возможно публицисту, все события революций во Франции, свидетелем которых он был и давшиий отличную оценку отношения французов к русским. А. И. Герцен "Былое и думы". "...тон снисходительного превосходства французов с русскими: они одобряют, поощряют нас, хвалят наше произношение и наше богатство; мы выносим все это и являемся к ним как просители, даже отчасти как виноватые, радуясь, когда они из учтивости принимают нас за французов.
Французы забрасывают нас словами - мы за ними не поспеваем, думаем об ответе, а им дела нет до него; нам совестно показать, что мы замечаем их ошибки, их невежество, - они пользуются всем этим с безнадежным довольством собой."
"Не должно, сверх того, забывать, что нет людей, с которыми было бы легче завести шапочное знакомство, как с французами, и нет людей, с которыми было бы труднее в самом деле сойтиться" гл.XXXVI. Это лишь малая часть их характеристики по отношению к нам.
Уже в те годы, в 1832 - 1847, Александр Иванович ясно дал понять, что не всё гладко в той Европе, разложение похоже начиналось более 170 лет назад:
"С глубоко скорбным чувством следил я и помечал успехи разложения, падения республики,
Франции, Европы."
И когда в современных условиях политики говорят: "наши партнёры в Германии (США, Великобритании, Франции...)", лично у меня возникает ощущение, что речь идёт о сексе, только там партнёры и ничего более. Нет союзников. Союз это гораздо глубже.

т.к. он жил в Англии, гадя сторону России.

Почему же? Несогласие с тем или иным политическим строем, да собственно не столько строем сколько недовольство личностью правителя и его окружением, на которых возлагались надежды на общественно-политические перемены, особенно после войны 1812 года, когда был всеобщий подъём и эйфория от победы, несогласие с той политической системой, почему же должно вызыать резко негативное отношение к А. И. Герцену? Что ни делается, всё делается во благо. Не будь резкой критики со стороны различных обществ, не было бы позитивных изменений в самой России, необходимость которых была осознана. Не было бы движения вперёд. С опозданием, но верно стало исправляться.
А кроме Англии, ему негде было жить с точки зрения политической, как человеку глубоко разочаровавшемуся в пятой республике, разочаровавшись в отношении Европы.
"С половины 1848 года мне нечего рассказывать, кроме мучительных испытаний, неотомщенных оскорблений, незаслуженных ударов. В памяти одни печальные образы, собственные и чужие ошибки - ошибки лиц, ошибки целых народов."
По его собственному признанию, он испугался Парижа 1847 года, где ему пришлось пережить немало страха.
"Вся Италия "просыпалась" на моих глазах! я видел неаполитанского короля, сделанного ручным, и папу, смиренно просящего милостыню народной любви, - вихрь, поднявший все, унес и меня; вся
Европа взяла одр свой и пошла - в припадке лунатизма, принятого нами за пробуждение. Когда я пришел в себя, все исчезло - la Sonnambula28, испуганная полицией, упала с крыши, друзья рассеялись или с ожесточением добивали друг друга... И я очутился один-одинехонек, между гробов и колыбелей - сторожем, защитником, мстителем, и ничего не сумел сделать,
потому что хотел сделать больше обыкновенного."
Ему не позавидуешь, человеку, очутившемуся вдали от России, от народа.
"И теперь я сижу в Лондоне, куда меня случайно забросило, - и остаюсь здесь, потому что не знаю, что из себя делать. Чужая порода людей кишит, мятется около меня, объятая тяжелым дыханьем океана, мир, распускающийся в хаос, теряющийся в тумане, в котором очертания смутились, в котором огонь делает только тусклые пятна."