Что для вас октябрская революция?

Спросите у Гордона, почему он не стал жить в США. Сосед может подать на Вас в суд, за нестриженный газон. Рыбу на балконе вялить нельзя, подадут в суд.
Любая женщина, может обвинить Вас в сексуальных домогательствах, и Вас упекут за решетку.
Просто почитайте Никонова "Чем женщина отличается от человека". За провокационным названием, скрывается очень много того, что не выставляется напоказ.

Спросите у Гордона, почему он не стал жить в США. Сосед может подать на Вас в суд, за нестриженный газон. Рыбу на балконе вялить нельзя, подадут в суд.
Любая женщина, может обвинить Вас в сексуальных домогательствах, и Вас упекут за решетку.

Просто почитайте Никонова "Чем женщина отличается от человека". За провокационным названием, скрывается очень много того, что не выставляется напоказ.

А я разлюбил Америку, потому что слишком долго жил в ней, – тянет сигареты одну за другой Гордон. – Эмигрировал я в 1989 году и прожил в Штатах семь с половиной лет. Больше не выдержал.
Что подкосило? Да всё! Мне не нравятся в Америке люди и отношения между ними. Мне не нравится необходимость постоянной, непрерывной, почти маниакальной заботы о завтрашнем дне. Это возведено там в религию. Если ты сегодня не позаботишься о завтрашнем дне, то завтрашний день тебя за это накажет… Там огромное количество условностей, которые придумал для себя средний класс. Обязательная смена машины со сменой работы. Хочешь или нет, но в пятницу ты должен одеться легкомысленнее, чем в обычные дни. Ты должен улыбаться в любой ситуации, вне зависимости от настроения. Их так много, этих условностей, и они такие мелкие… но когда они складываются в систему, становится очень тяжело жить.

Спросите у Гордона, почему он не стал жить в США. Сосед может подать на Вас в суд, за нестриженный газон. Рыбу на балконе вялить нельзя, подадут в суд.
Любая женщина, может обвинить Вас в сексуальных домогательствах, и Вас упекут за решетку.
Просто почитайте Никонова "Чем женщина отличается от человека". За провокационным названием, скрывается очень много того, что не выставляется напоказ.

Спросите у Гордона, почему он не стал жить в США. Сосед может подать на Вас в суд, за нестриженный газон. Рыбу на балконе вялить нельзя, подадут в суд.
Любая женщина, может обвинить Вас в сексуальных домогательствах, и Вас упекут за решетку.

Просто почитайте Никонова "Чем женщина отличается от человека". За провокационным названием, скрывается очень много того, что не выставляется напоказ.

А я разлюбил Америку, потому что слишком долго жил в ней, – тянет сигареты одну за другой Гордон. – Эмигрировал я в 1989 году и прожил в Штатах семь с половиной лет. Больше не выдержал.
Что подкосило? Да всё! Мне не нравятся в Америке люди и отношения между ними. Мне не нравится необходимость постоянной, непрерывной, почти маниакальной заботы о завтрашнем дне. Это возведено там в религию. Если ты сегодня не позаботишься о завтрашнем дне, то завтрашний день тебя за это накажет… Там огромное количество условностей, которые придумал для себя средний класс. Обязательная смена машины со сменой работы. Хочешь или нет, но в пятницу ты должен одеться легкомысленнее, чем в обычные дни. Ты должен улыбаться в любой ситуации, вне зависимости от настроения. Их так много, этих условностей, и они такие мелкие… но когда они складываются в систему, становится очень тяжело жить.

"Левый с правой чашки"

И кто такой Гордон???? наверное чтоб жить в Америке, надо в ней родится. а если привыкли, что государство о тебе "заботится", что можно ни хрена не делать, просиживать штаны в конторе или дурака валять на производстве - по любому заплатят копейки. Да и охренный пример - рыбу вялить на балконе. только вот как то забыли что 80% там живет в частном секторе. а это уже частная собственность - и там вяль хоть крокодила. и Что плохо что женщина может постоять за свое достоинство??? или как у нас - должна терпеть приставания начальства и коллег???

Как коммуняки защищали беднейших...

Телеграмма из бюро военных комиссаров командующему Ярославским районом А.И. Геккеру о беспощадном подавлении Ярославского восстания.

16.07.1918
Телеграмма из Москвы в Данилов
Послано 16-го
Телеграмма
Данилов Геккеру. Вологда губвоенком. Военком Архангельска Геккеру
Белогвардейское восстание [в] Ярославле должно быть подавлено беспощадными мерами. Пленных расстреливать; ничто не должно останавливать или замедлять суровой кары народной — против известных поработителей. Террор применительно к местной буржуазии и ее прихвостням, поднимающим головы перед лицом надвигающихся французских империалистов, [должен] быть железным и не знать пощады. [№] 688.
Наркомвоен ЮРЕНЕВ

ГА РФ. Ф. 9431. Оп. 1. Д. 278. Л. 159. Подлинник. Л. 160. Копия.

>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>

Приказ чрезвычайного штаба Ярославского фронта с требованием к населению Ярославля покинуть город.
20.07.1918
ПРИКАЗ

Чрезвычайный Штаб Ярославского фронта объявляет населению города Ярославля. Всем, кому дорога жизнь, предлагается в течение 24 часов со дня объявления сего ОСТАВИТЬ ГОРОД И ВЫЙТИ К АМЕРИКАНСКОМУ МОСТУ. Оставшиеся после указанного срока в городе будут считаться участниками мятежников. По истечении 24 часов пощады никому не будет, по городу будет открыт самый беспощадный ураганный артиллерийский огонь из тяжелых орудий, а также химическими снарядами. Все оставшиеся погибнут под развалинами города, вместе с мятежниками, предателями и врагами революции, рабочих и беднейших крестьян.
Ярославль, 20-го июля 1918 года
Чрезвычайный штаб Ярославского фронта
ЯИАМЗ. № 29105. 1 л. Подлинник.
ФГА ЯО — ЦДНИ. Ф. 394. Оп. 1. Д. 68. Л. 28. Копия.

Николай Павлович

Как коммуняки защищали беднейших...

Браво Николай Павлович, разыскали таки статьи о Ярославском восстании.
Правда в этом тексте есть некоторые моменты, которые я попросил бы вас уточнить.
Например следующая фраза:

поднимающим головы перед лицом надвигающихся французских империалистов

Что бы это значило?
Не разъясните ли читающим как это связано с захватом интервентами Архангельска, дипмиссиями Великобритании, Франции и США в Вологде ( на полпути к Ярославлю и всего навсего в 200 км. от него), планами соединения интервентов с восставшим, по указанию Антанты, чехословацким корпусом; неким "Союзом защиты родины и свободы", одновременно с Ярославским- восстаниями в Муроме и Рыбинске (всё тот же район! от интервентов к чехословакам) и воспоминаниями ближайшего помощника Савинкова некоего Дикгофа-Деренталя :
"В связи с ожидаемым десантом союзников в Архангельске и для непосредственного его облегчения решено было поднять восстание на верхней Волге, в Рыбинске и Ярославле и одновременно во Владимире, Муроме, где помещалась большевистская ставка, и в Арзамасе. Во всех этих пунктах уже имелись местные организации «Союза». Оставалось только прислать туда подкрепление из Москвы и некоторых других городов, не входящих в зону предполагаемого восстания.
Полученные не только определенные сведения о времени высадки десанта, но и просьбы — именно: приурочить к нему начало открытых действий против большевиков из политических соображений — заставили назначить 6 июля днем выступления во всех вышеуказанных местах."

С нетерпением жду Вашего рассказа. :D

Ну а по поводу следующей фразы:

Всем, кому дорога жизнь, предлагается в течение 24 часов со дня объявления сего ОСТАВИТЬ ГОРОД

тут и говорить не о чем.
Население было предупреждено и это главное. Мятежникам было предложено сдаться- они отказались. Что такое бои в черте города и к каким потерям они обычно приводят все прекрасно знают, достаточно вспомнить тот же Грозный, Берлин или штурм любого другого города, жертвы исчисляются десятками и сотнями тысяч.
К каким разрушениям приводит штурм города с применением артиллерии, так же всем известно- достаточно посмотреть фотографии Киева, Сталинграда, Варшавы, Берлина, Грозного и другие.

«Вот как располагаются показатели уровня грамотности рабочих промышленности в 1918 г. по ряду губерний:
Петроград - 74%;
Ярославская губерния - 56,7%;
Иваново-Вознесенская - 46,1%;
Тульская - 75,2%;
Вятская - 62,3%;
Пензенская - 62,8%,
Витебская - 45,4%21.
Обратим внимание на состояние дел в губерниях ЦПР (Ярославской и Иваново-Вознесенской, Тульской) - они традиционно рассматривались во многом как показательные для всей страны. Резюмируя, заметим, что если в 1897 г. к грамотным могла быть отнесена примерно половина промышленных рабочих России, то в 1918 г. - около двух третей».

А теперь смотрите, что происходит после свержения монархии:
«Если по данным переписи 1918 г. численность рабочих, получивших школьную подготовку, составила 47,9%, а в 1929 г. - 78,3%, то в 1933 г. этот показатель вновь понизился (в полтора раза!) до половины всех промышленных рабочих, то есть за годы первой пятилетки практически восстановился предреволюционный показатель. И это при том, что перепись (и это было не случайно) не охватила рабочих наиболее отсталых отраслей - лесной, угольной, горной промышленности.»

Уровень образования промышленных рабочих России и СССР в 1900-1941 гг. Автор: М. А. Фельдман. Вопросы истории, № 10, Октябрь 2007

Дело было в начале шестидесятых.

Я в то время, как и все мои друзья и знакомые, давно уже брился электрической бритвой и совсем не знал, что мои соотечественники, сохранившие верность старому способу бритья, попали в то время в весьма трудное, отчасти даже безвыходное положение.

Из магазинов исчезли лезвия для безопасной бритвы.

То ли производители этих лезвий и те, кто решал вопрос об их импорте, исходили из того, что эпоха этого старинного способа бритья уже прошла. То ли были у них какие-то иные соображении А может быть, сталь, которая раньше шла на изготовление этих лезвий понадобилась для каких-то других, более важных государственных нужд. Так или иначе, лезвий в продаже не было. И Саша, который в отличие от меня, на электрический способ бритья не перешел, очень от этого страдал. Он брился одним лезвием десять-пятнадцать раз. Потом точил его (кто-то его научил) о внутренности стеклянного стакана. Однажды даже приобрел у спекулянта - за немалые деньги - какую-то специальную машинку для точки использованных и затупившихся лезвий. Но все эти хитрости лишь, увеличивали его страдания. А переходить на электрический способ он не хотел. Вернее, не мог. У него это не получалось. У него была очень нежная кожа, и от бритья электрической бритвой на лице у, него появлялось раздражение.

Положение было безвыходное.

И вот однажды он отправился в путешествие по Волге. И пароход, на котором он совершал эту свою речную прогулку, остановился у какой-то пристани. Это был маленький городок, названия которого Саша даже не запомнил. Пассажиры вышли на берег - погулять, Вышел и Саша.

Потолкавшись некоторое время около пристани, он двинулся даль­ше, по направлению к центру городка. И вдруг увидал магазинчик. Такой, знаете, маленький магазинчик, в котором продавались самые разные товары народного потребления. Что-то вроде сельпо. Из любо­пытства решил заглянуть: как-никак писатель все-таки. Интересно было ему узнать, какие предметы имеются в этой местной лавчонке. И вдруг... О, радость! О, восторг! На прилавке лежали лезвия для бритья. И не какие-нибудь там жалкие отечественные, а загранич­ные - «Матадор». Одним таким лезвием опытный Саша мог бриться целый месяц!

Дрожащими от нетерпения руками Саша достал бумажник и судорожно стал пересчитывать свои ресурсы, соображая, сколько денег оставить на окончание поездки, чтобы на все остальные закупить вожделенные лезвия.

Но - не тут-то было...

Оказалось, что лезвия принадлежат к числу тех дефицитных то­варов, которые в этой лавчонке простым смертным не продаются. Они отпускаются только колхозникам. В обмен на сельскохозяй­ственную продукцию. На что, например? Например, на яйца...

Я - да, наверно, и не только я - тут бы сник, погоревал немного, поцокал сокрушенно языком (счастье было так близко, так возмо­жно!) и отправился на свой пароход несолоно хлебавши. Или стал бы канючить у продавщицы, чтобы она в порядке исключения продала лезвия за деньги. Может быть, стал бы даже предлагать ей двойную или тройную цену.

Но Саша недаром прожил при советской власти на двадцать лет больше, чем я. У него был другой - не то, что у меня, - социальный и исторический опыт. Не тратя времени на пустые уговоры, он пулей выскочил из магазина. Быстро разузнал у прохожих, где тут у них базар. Добежал до базара, купил там, не торгуясь, несколько десятков яиц, вернулся в магазин и на законном основании обменял яйца на лезвия. И успел добежать до своего парохода буквально за минуту до того, как начали поднимать сходни. Представляю себе, как он был счастлив. Ведь даже несколько месяцев спустя, когда он рассказывал мне эту историю, лицо его прямо-таки светилось блаженным сознанием нежданно свалившейся на него удачи.

- Вот видите, - назидательно сказал я, когда он закончил свой рассказ, - некоторые глупые наши соотечественники завидуют американцам. А ведь американцу не то что испытать, даже и умом постичь не дано такую радость.

- Да уж, - самодовольно согласился Саша. - Где ему.

Добавлено спустя 35 минут 23 секунды:

В результате прихода к власти социалистов революционно-демократическое движение в России увенчалось неслыханным подавлением демократии. Это понял даже наиболее верный приверженец Советов — промышленный пролетариат. Вот заявление, с которым в марте 1918 года уполномоченные рабочих петроградских фабрик и заводов обратились к IV Всерос­сийскому съезду Советов:

«Нам обещали свободу. А что мы видим на самом деле? Все растоптано полицейскими каблуками, все раздавлено вооружен­ной рукой... Мы дошли до позора бессудных расстрелов, до кро­вавого ужаса смертных казней, совершаемых людьми, которые яв­ляются одновременно и доносчиками, и сыщиками, и провокато­рами, и следователями, и обвинителями, и судьями, и палачами...

Но нет! Довольно кровавого обмана и позора, ведущих рево­люционную Россию к гибели и расчищающих путь новому деспо­ту на место свергнутого старого. Довольно лжи и предательства. Довольно преступлений, совершаемых нашим именем, именем рабочего класса...

Мы, рабочие петроградских фабрик и заводов, требуем от съез­да постановления об отставке Совета народных комиссаров».

И это писали «простые работяги»!

Очередной бред убогих

мы были умными еврейскими мальчиками

.

– У вас такая пестрая рабочая биография. А какое у вас образование?

– Педагогический институт имени Ленина, потом ВГИК, но все это была антиучеба, и к делу не имеет отношения. Из Педагогического я был выгнан на четвертом курсе за академическую задолженность. А на самом деле за то, что мы с моим другом отличником Мишей Гуревичем были задержаны в Петербурге, допрошены в КГБ и конвоированы в Москву с милицией, а в Москве отпущены на вокзале. Третий с нами задержанный был арестован, посажен в сумасшедший дом в Москве, а мы были вызваны к ректору. Ну, задержали нас в Ленинграде за прогул военной кафедры и что? А вот за день прогула военной кафедры выгоняли из института, но мы были умными еврейскими мальчиками. Вместо учебы пошли на военную кафедру, сказали, что не можем в пятницу и отработали во вторник – побегали по снегу. Они уважали тех, кто отрабатывает прогулочный день. Военная кафедра сказала, что претензий к курсантам Беленкину и Гуревичу не имеет, поэтому ректор не получил от кафедры на нас бумагу. Если бы им позвонили из КГБ, а тут позвонил ректор, и они были рады поставить его на место, показать, кто тут главный. У меня было прогулов 148 часов, а Миша Гуревич – отличник и ленинский стипендиат. То есть, получалось, гнать надо было только меня. В результате, мы отделались выговором с занесением в личное дело. Ну а когда через год появилась академическая задолженность по русскому языку, и моя фамилия всплыла, я был отчислен немедленно. Ну, потом я восстановился и закончил заочный пединститут.

Из ссылки "Царствующей особы"

Конечно же бред.
Человек очерняет щастливую совейскую действительность.

Целых полтора месяца я активно питался в столовых райкомов партии. Райкомы партии, в которые я ходил, тоже были взяты по выборке. Например, из 30 районов я был в 10 или 5. А раз я уже оказался внутри здания, то мог питаться в местной столовке. Может, был еще отдельный кабинет, куда первые секретари водили девушек, этого я не знаю, – я обедал со всем русским народом, который там работал, и той едой я бы не побрезговал, наверное, и сегодня.

– И чем же там кормили?

– Салатиков восемь-десять – капусточка, но съедобная, оливьешечка… Рыбка под маринадом – и рыбка хорошенькая, и маринадик получше. Сваренное вкрутую и разрезанное пополам яичко помазано красной икорочкой! И стоило оно, скажем копеек 25. В обычной столовой яйцо под майонезом – это был кайф, а тут вариант не для слабонервных. И супы не менее трех видов, и энное количество вторых блюд. В общем, больше ассортимент, качество лучше. Меньше комбижира, больше сливочного масла. Мой желудок был «испорчен» домашней бабушкиной едой. С молодости у меня была если не язва, то уж гастрит на двести процентов, и общепитовская пища тут же отзывалась внутренним голосом.
* * * * * * * * *

– А в 1970-е-1980-е вы бывали в других городах? Наглядно представляли себе разницу между жизнью столичных и нестоличных жителей?

– В 1980-е я ездил мало, но разницу представлял. Я был в городах типа Киева и Одессы, но тамошних магазинов не помню. А в 1978-1979-м был в Перми и Муроме. Шоковое впечатление. Мой отец ездил и рассказывал подобное про какой-нибудь Ульяновск, а это ведь активно посещаемый «ленинский» город. Там все уже перешло в латентный голод, который всегда в каком-то виде присутствовал, но все зависело от социального слоя. У меня создалось впечатление, что в стране почти весь рынок заготовки населением припасов стал полутеневым или полукриминальным. В Москве все зависело от твоих знакомств с продавцами магазинов. Вход с черного входа – не фигура речи. Даже к буфету на работе доступ имел только тот, кто работал в этом учреждении, «левый» посетитель туда войти не мог.

Правда, вахтер мог пустить своего родственника или знакомого: «Сосиски клевые привезли» (или апельсины, или пирожное картошка»). Криминалом отдавало, когда тащили с продовольственных баз или распродавали дефицит с черного входа. Буфет на работе был видом «низового» распределителя. Огромное количество людей питалось на работе. Вот я, например, питаться не мог, об этом я уже рассказывал.

До кинотеатра с осени 1979-го где-то полгода я проработал в Институте социологии Академии наук в секторе «Общественное мнение», а до этого – больше года в библиотеке ИНИОНа, в отделе каталогизации. Но в ИНИОНе я был на временной работе – два месяца работал, 10 дней отдыхал. Если бы у меня по ошибке отдых был не 10 дней, а 9, меня обязаны были взять на постоянную работу, там за этим бдилось. В ИНИОНе была обычная столовка – с небольшой изжогой, не хуже, чем на какой-нибудь студии Горького, где я работал за 5-7 лет до этого. (Про столовую ИНИОНа запомнился анекдот: в один прекрасный день, точнее, обеденный перерыв мы обнаружили в меню такой суп: «Рассольник Ленин. с курицей», что, по всей видимости, должно было означать «Рассольник ленинградский с курицей». Но есть его, тем не менее, никто не стал.) А в Институте социологии не было, кажется, ничего, ни столовой, ни буфета.