Лирика.. Лирика...

Смешно, когда мужик, цветущий густо,
с родной державой соли съевший пуд,
внезапно обнаруживает грустно,
что, кажется, его давно е&ут...

Хотя и сладостен азарт
по сразу двум идти дорогам,
нельзя одной колодой карт
играть и с дьяволом, и с Богом.

Мне моя брезгливость дорога,
мной руководящая давно:
даже чтобы плюнуть во врага,
я не набираю в рот говно.

Мой небосвод хрустально ясен
и полон радужных картин
не потому, что мир прекрасен,
а потому, что я — кретин.

Поскольку жизнь, верша полет,
чуть воспарив, — опять в навозе,
всерьез разумен только тот,
кто не избыточно серьезен.

В советах нету благодати
и большей частью пользы нет,
и чем дурак мудаковатей,
тем он обильней на совет.

Как сдоба пышет злоба дня,
и нет ее прекрасней;
а год спустя глядишь — херня,
притом на постном масле.

До пословицы смысла скрытого
только с опытом доживаешь:
двух небитых дают за битого,
ибо битого — хер поймаешь.

Ища путей из круга бедствий,
не забывай, что никому
не обходилось без последствий
прикосновение к дерьму.

Маленький, но свой житейский опыт
мне милей ума с недавних пор,
потому что поротая жопа —
самый замечательный прибор.

Губерман

Её зовут Мариша, его Стас.
Она почему то врёт, что в честь Цветаевой.
Тёзкину книжку открывала один раз.
Естественно, убедилась, что нечитаемо.

Она представляется: Менеджер по продажам.
Он охранник. Шутит про себя – Я чекист.
Отдыхают по турецким пляжам.
С супружеской парой – стилистка и визажист.

На двадцать третье февраля дарит мужу минет.
Как бы правительственная награда.
В остальное время – нет и нет.
В разговоре с подругой: Баловать их не надо.

Однажды ехала в одном купе с Певцовым.
В её жизни это главная легенда.
-Вёл себя. (улыбка) образцово…
Дачу, конечно, называют фазендой.

- А что Путин? У вас есть кто-то другой?
-Во всём мире всё дорожает.
- Мы теперь к Остапченкам ни ногой…
- В Таиланде я читала - в молоко рожают…
- А я не люблю в правительстве баб!
-Да что эти ваши протесты изменят?

Малахов. Галкин. Камеди клаб.
Михайлов.Меладзе. Уральские пельмени.

Повесившийся на шестке сверчок.
Тапки с кошачьей мордёнкой в прихожей.
Вы говорите – их создал Бог?
Это так? Это правда, Боже?

В.Жук

Диалог о совести

- Я недавно сделал открытие:
Открыл я недавно словарь -
Оказывается, "совесть -
Это нравственная категория,
Позволяющая безошибочно
Отличать дурное от доброго".

- Но как же быть, когда идет игра,
Партнеры лгут, блефует кто как может,
И для победы правды и добра
Тебе солгать необходимо тоже -
И как же быть тогда?

- Я понимаю... Я только говорю, что совесть -
Это нравственная категория...

- Но как же быть, когда идет борьба
За идеал и лучшие надежды?
Ну, а в борьбе нельзя без топора,
А где топор - там щепки неизбежны.
И как же быть тогда?

- Да-да, конечно... Я только говорю, что совесть -
Это нравственная категория...

- Но если все охвачены одним
Безумием - не на день, а на годы?
Идет потоп - и он неудержим
И увлекает целые народы!
Так что же может слабый человек
В кошмаре, чей предел непредсказуем?
Что может он, когда безумен век?
И кто виновен в том, что век безумен?
Кого судить?
Кому судить?
За что судить?

- Я не знаю... Я только знаю, что совесть -
Это нравственная категория,
Позволяющая безошибочно
Отличать дурное от доброго!

Юлий Ким

Ключи от райских врат вчера
Пропали чудом у Петра
(Все объяснить - не так уж просто).
Марго, проворна и смела,
В его кармане их взяла,
"Марго, как быть?
"Не олухом же слыть:
"Отдай ключи!" взывает к ней апостол.

Марго работой занята;
Распахивает в рай врата
(Все объяснить - не так уж просто).
Ханжи и грешники гурьбой
Стремятся в рай наперебой.
"Марго, как быть?
"Не олухом же слыть:
"Отдай ключи!" взывает к ней апостол.

Магометанин и еврей
Спешат протиснуться скорей ...
(Все объяснить - не так уж просто).
И папа, годы ждавший, вмиг
Со сбродом прочим в рай проник.
"Марго, как быть?
"Не олухом же слыть:
"Отдай ключи!" взывает к ней апостол.

Иезуиты, кто как мог,
Пролезли тоже под шумок...
(Все объяснить - не так уж просто).
И вот уж с ангелами в ряд
Они шеренгою стоят.
"Марго, как быть?
"Не олухом же слыть:
"Отдай ключи!" взывает к ней апостол.

Дурак врывается, крича,
Что бог суровей палача
(Все объяснить - не так уж просто).
Проходит дьявол, наконец,
Прияв из рук Марго венец.
"Mарго, как быть?
"Не олухом же слыть:
"Отдай ключи!" взывает к ней апостол.

Господь отныне, рад - не рад,
Декретом отменяет ад
(Все объяснить - не так уж просто).
Во славу вящшую его
Не буду жарить никого.
"Марго, как быть?
"Не олухом же слыть:
"Отдай ключи!" взывает к ней апостол.

В раю - веселье и разгул:
Сам Петр туда бы прошмыгнул
(Все объяснить - не так уж просто),
Но за труды его теперь
Перед ним захлопывают дверь.
"Марго, как быть?
"Не олухом же слыть:
"Отдай ключи!" взывает к ней апостол.
ПЬЕР-ЖАН БЕРАНЖЕ


Муравьи

Муравейник весь в движенье,
Всё шумит, кричит, снуёт.
Войско в сборе к выступленью, —
Царь ведёт его в поход.
Полководец горячится,
Возглашая храбрецам:
«Целый мир нам покорится!
Слава, слава муравьям!»

Войско в марше достигает
До владений гордой тли,
Где былинка вырастает
Из-за камня, вся в пыли.
Царь командует: «Смелее!
С нами бог — и смерть врагам!
Молодцы, ударь дружнее!
Слава, слава муравьям!»

Есть у тли свои герои
Для свершенья славных дел:
Всё помчалось в вихорь боя.
Сколько крови, мёртвых тел!
Наконец — хоть храбро билась
Тля бежит по всем углам.
Участь варваров свершилась!
Слава, слава муравьям!

Двое старших адъютантов
Сочинили бюллетень,
Днём сражения гигантов
В нём был назван этот день.
Край разграбить покорённый
Остается молодцам.
Что трухи тут запасённой!
Слава, слава муравьям!

Вот под аркой из соломы
Триумфальный вьётся ход,
Чернь, работавшая дома,
Натощак «ура» ревёт.
Местный Пндар в громкой оде
Всем другим грозит врагам
(Оды были очень в моде).
Слава, слава муравьям!

В пиитическом паренье
Бард гласит: «Сквозь тьму времён
Вижу мира обновленье;
Муравьи, ваш данник он!
И когда земного шара
Все края сдадутся нам,
Ты, о небо, жди удара!
Слава, слава муравьям!»


Он ещё не кончил слова
Пред восторженной толпой,
Как нечаянно корова
Залила их всех мочой.
Лишь какой-то Ной остался…
«Океан на гибель нам, —
Говорит он, — разливался!»
Слава, слава муравьям!

Камилла Лукпанова/

В самом сердце Фудзиямы
Там, где солнца через край
Чинно чинит две хакамы
Старый-старый самурай.

Он улыбается легкому ветру
И кости размяв поутру,
Он сочиняет все то, что неспето
И ловко рыбачит фугу.
Бывает еще иногда порисует
Оттенками призрачных нот,
Тогда у людей может кто-то родиться,
А может быть, кто-то умрет.

Но по сути – это неважно:
Ни в одном мире нет проигравших.

У него же теперь лишь одна незадача –
На две половинки лицо,
Ведь не бывает наверно иначе
Когда бьет сам Хаттори Хандзо.
Ох, этот ниндзя! Давно воевали
И сёгун пал в той борьбе,
Сегодня об этом вспомнят едва ли
Лягушки в соленой воде.

Но это никогда не было важным:
Ни в одном мире не стать проигравшим.

Пожалуй, смерть делает старше
Но только на тысячу лет
А мудрость? В забвения чаше:
Ты мудр, когда тебя нет.
Теперь самурай твердо знает
Что счастье в мгновеньях,
Мгновенья – жучки в янтаре
Вселенной, застывшие где-то
В бескрайнем ее серебре.

И купаясь в бесцветном иле
Он понял, что не за что умирать,
Ведь мы все уже так победили,
Что нам не в кого больше стрелять.

Но если этот мир ему надоест,
старый воин починит хакамы
и вышьет на небе крест,
заварит чаю покрепче,
скрепит две половинки в лицо
и полетит птицею певчей петь о Хаттори Хандзо.