Лирика.. Лирика...

Жизнь всех законов жизни суровей:
Общих дедов иногда хороня,
Жили на свете два брата по крови,
Ближайшая, как говорится, родня.

Один из братьев был хлеборобом,
Другой – военную форму носил,
Клялись защищать друг друга до гроба,
При встрече – объятия со всех сил.

Однажды ночью, порой весенней
Один из них понял: за ним следят.
Без страха навстречу сутулой тени
Он сделал десяток шагов назад,

Спросил: - Чего вам, мужчина, надо?
А тот, что всю ночь за ним шёл, как пёс,
Плюгав и лыс, с оловянным взглядом,
Вдруг тихим голосом произнёс:

- Жизнь смертных – конечна и быстротечна.
Хочешь о смерти не думать вновь?
Я буду править тобою вечно,
Но ты будешь пить человечью кровь.

В ответ он услышал: - Да прочь иди ты!
А тот: - Дослушай слова мои!
И денег дам, чтоб отдать кредиты
И дом убитой вчера семьи.

Гад бил по больному, проблемы зная:
Жизнь – хоть с моста себя в пруд бросай!
И старший брат, голова шальная,
Ворот рванув, вдруг сказал: - Кусай!

За год привыкнув к ночной охоте,
К крови и к острым как нож клыкам,
Он был, как раньше, выпить не против
С братом. А с кем ещё пить мужикам!

Как-то, стакан до краёв наливая,
Младший спросил: - Хоть убей, не пойму,
С чего тебе пруха пошла такая –
И деньги, и тачки, и дом в Крыму?

Старший ответил: - Слыхал про вампиров?
Это – не сказки, нас – до хрена!
А сам-то не хочешь сменить квартиру
И в жизни вылезти из говна?

У младшего в жилах кровь закипела,
Он, знанию страшной тайны не рад,
Сказал: - Бросал бы ты это дело,
Иначе, больше ты мне не брат!

Вампиру в прошлое нет возврата.
Прежде, чем спрятаться в гроб поутру,
Он выпил кровь брата из черепа брата
И понял, что завтра убьёт сестру.

Назавтра в ночь он катил на Харьков
Через Воронеж и Старый Оскол,
Не зная, что там его ждут подарки –
Распятие и осиновый кол.

Не знал, как от крика дети проснулись,
Когда увидела сон сестра,
Не знал, что тогда же четыре пули
Отлила из чистого серебра.

На пули пошёл браслет, что когда-то
Дарил ей он, родного родней.
Подарок брата вернётся брату.
Бывшему брату, если точней.

Ворон каркнул в ночи троекратно,
Прервав ожиданье бессмертных лет,
Четыре пули свалили брата.
Не зря он когда-то дарил браслет…

Не знаю точно, где это было,
Место никто показать не готов.
Вампирам не ставят крестов на могилах,
Бывшему брату не носят цветов.

(с) Орлуша

НАД ПРОПАСТЬЮ ВО ЛЖИ
(послесловие к Реквиему по МН-17)

Мы живём над пропастью во лжи*,
В страшной правде не хотят признаться
Те, кто отвечает: "Докажи!!!"
На вопросы по МН-17.

Как когда-то школьная шпана
Покрывала кореша-ворюгу,
Так сегодня целая страна
В круговой поруке врёт по кругу:

С нами - хоть Европа не дружи!
Нам то что, ведь деды их бивали!
И про лайнер, сука, докажи!
Мы в гробу ваш трибунал видали!

Докажи, ссылаясь на фейсбук,
Что в Донбассе видели чеченцев!
Докажи, что установки "Бук"
Были у луганских ополченцев!

Докажи, что в поле спелой ржи
Делал селфи на крыле убийца,
Докажи про лайнер! До-ка-жи!
Кто с пути помог пилоту сбиться?

Докажи! - кричит моя страна.
Докажи, что укры - не уроды!
Докажи, что там идёт война,
А не помощь братскому народу!

"Докажи!" - несётся по стране
От Владивостока до Кавказа.
Докажи, что привезли жене
Тело в камуфляже от спецназа!

Докажи, паршивый стихоплёт,
Что стихи писал не по заказу!
Неизвестно, был ли самолёт,
Тот, что не сбивали мы ни разу!

Пусть Европу, оторопь берёт,
Знают власти и любая бабка:
Вор не воровал, и вор не врёт!
Но горит, горит на воре шапка.

От горящей в шапке ваты вонь
Улетает грязным дымом в небо,
И опять командует: "Огонь!"
Тот, кто там где был ни разу не был.

Год прошёл, и много лет пройдёт,
Отгремят и заржавеют пушки,
И однажды девочка найдёт
В поле обгоревшую игрушку.

Пыль и грязь с игрушки оботрёт,
Увезёт с собой домой в Одессу
Маленький малайский самолёт,
Тот, что дарят детям стюардессы.

Правда не осилит силы лжи,
Если против правды есть закалка.
Тем, кто знает слово "Докажи!"
Не докажешь ничего. А жалко.

Снова будет гнать своих коней
Солнце, управляя колесницей,
А июль всегда семнадцать дней
Для ушедших в небо будет длиться…

Андрей Орлов (Орлуша) 17.07.2015

В местах, где на граните Петербурга
забыло время то царапину, то шрам,
и тихий свет от солнечного круга
ложится без теней по берегам,
на мостиках горбатых по Фонтанке
и вдоль резных оград особняков
и в солнце, и в туманы спозаранку
встречаю ленинградских стариков.
Их лица, словно карты странствий дальних,
испещрены дорогами времен,
и свет в глазах туманный и хрустальный
скрывает связь событий и имен.
В их памяти лежит тяжелым кладом
эпоха ожиданий и надежд,
тревоги и восторги Петрограда
и ужасы нашествия невежд.
И шаркают они по листьям желтым,
шепча и щурясь, и качая головой,
и хлеб насущный в сереньких кошелках
касается намокшей мостовой.
И в магазине долго и спокойно
считают мелочь тёплую с руки,
в нелегкий мир и в тягостные войны
ценить они учились медяки.
Их одиночества достойны поклоненья
и в безнадежности своей, и в чистоте,
но равнодушны молодые поколенья
к их краткой и печальной красоте.
На мостиках горбатых по Фонтанке
и вдоль резных оград особняков
и в солнце, и в туманы спозаранку
встречаю ленинградских стариков.

* * * * * * * *


Так хочется, пока живешь на свете,
Наслушаться прибоя и скворцов,
Настроить фантастических дворцов,
И не бояться быть за них в ответе.
На громкие слова слывя скупцом,
не замечать обиды и наветы,
А если и придется быть купцом,
Иметь в кармане вeтры да планеты.

Быть добрым сыном, правильным отцом,
Изведать суть свободы и запрета.
Быть искренним, как в час перед концом,
И не жалеть о том, что не был где-то.
Вставать с постели задолго до света,
Распознавать по взгляду мудрецов,
Не приставать с наукой и советом,
И научиться жить в конце концов.
Так хочется, пока живешь на свете...

И вспоминая дом с резным крыльцом.
Задуматься от детского ответа,
Не злить ни стариков и ни глупцов,
И верить в сны и добрые приметы.
С гармонией, палитрой и резцом
Играть свободно словом, звуком, цветом,
Но никогда ни правдой, ни лицом,
И брать за все душой, а не монетой.
Так хочется, пока живешь на свете...

А.Дольский

Яков Цемель
Осень (венок сонетов)

7
Вpемени окpепшие поpывы
Разоpвали стpой pабочих дней,
И благоpазумия пpизывы
Заблудились где-то в стоpоне.

Позабыв все пpежние уpоки,
Нацепили кpылья мы тайком,
Чтобы на ничтожнейшие сpоки
Стать богами. Оттолкнув свой дом,

От pодных ветвей мы отоpвались
И в толпе икаpов затеpялись.
Наpядились в латы мудpых фpаз…

Но, ломая оболочки Слова,
Силы пpитяжения земного
Яpостно обpушились на нас.

8

Яpостно обpушились на нас
Огненные pитмы листопада.
Всё, что мы хpанили пpо запас,
Осенью беpечь уже не надо.

Мы тепеpь не в силах удеpжать
Радости, тpевоги или беды.
Нам нельзя чего-то избежать.
Осенью мы всё должны изведать.

И Пpиpода нас не подвела –
Новые заботы и дела
В те же стpочки суток уложились.

Мы pаскpыли вpемени секpет,
Но лишь только найден был ответ –
Дни, подобно листьям, закpужились.

9

Дни, подобно листьям, закpужились
С той поpы, когда, пpеpвав игpу,
Наши дети тpопку пpоложили
Чеpез осень к школьному двоpу.

Тpопка шиpилась, они взpослели.
Всё позднее гас в окошках свет,
Значит, мы всё чаще не умели
Дать надёжный, пpавильный совет.

Закpужились новые pассветы.
Щедpые домашние советы
Нашим детям стали не нужны.

Планами неясными полны,
Дети в путь далёкий уложились.
Наши гоpизонты обнажились.

10

Наши гоpизонты обнажились,
Но вдали мы pазглядеть смогли
Лишь поля, котоpые сложились
В бесконечность глинистой земли.

Той земли, чья жёлтая поpода
Дедами испытана была.
Той земли, котоpая все годы
Под ногами нашими жила,

Наполняя плотью чудотвоpной
Лёгкие младенческие зёpна.
В поисках добpа и кpасоты

Потянуло нас к pодному дому,
И, подобно колосу литому,
Плоть земную обpели мечты.

11

Плоть земную обpели мечты,
И тогда нам вдpуг понятны стали
Письма, что осенние цветы
На лесных полянах pазбpосали.

Стpочки без начала и конца
Загоpелись яpостно и звонко.
В них смешалась щедpость мудpеца
С ласковой наивностью ребёнка.

Мы пошли вдоль заповедных стpок,
Пpоpубая пpосеки цветные.
Мы пpочли все pадуги земные,

И на этом кончился уpок.
Завтpа там, где осень песни пела,
Семь цветов венком сольются белым...

Куда уходят боги
Авраам Белый
Как там Цезарь? Чем он занят? Всё интриги?
И. Бродский

Вот и осень. Перекаты одиноки.
Ливни сгрудились и лупят ошалело.
Вслед за нерестом ушли куда-то боги.
Вероятно, за славянские пределы.

И впервые в пантеоне нету специй.
На балконах и на сцене, и в партере
не обменивают тайны на сестерций
полногрудые, завидуя гетере.

Там, где тонко, там и рвётся, как обычно.
В пантеоне и вовне, и всепогодно
день не праведен, он буднично – коричнев.
Полногрудые дают, кому угодно.

Где ты, Цезарь? Чем ты занят? Всё воруешь
у себя же самого триумфы истин?
Снова заговор? Жену свою вторую
уличил в преобладании корысти?

Жрец Юпитера, окинь свои чертоги.
Поручи мероприятие легатам.
Дело в том, что к вам свалили наши боги.
Где ещё так упиваются развратом?

Оттого - и поведение Помпеи,
внучки Суллы, чем травмирован доселе.
Где ещё такою славою овеян
культ соития, а, Цезарь, в самом деле?

Вот и наши боги дрогнули, понтифик.
Ваших тоже эти греки развратили.
Поручи своим легатам, чтоб нашли их
и желательно, конечно, - возвратили.

Визит вежливости.

С крестом в пол-фунта на шнуре
Ни сном, ни в качестве эскиза
Меня не ждут в монастыре –
А я свалюсь, как кот с карниза.

Тот факт, что я – не ко двору,
На шкуре сразу ощущу я:
Мне будут лепетать муру,
Увещевать – и увещуют!

Я не смирюсь, и вновь дерзну:
По-альпинистски, не затратно
Махну орлом через стену…
И буду выкинут обратно.

Тогда, как в средние века,
С самоотдачей отрешённой
Произведу издалека
Подкоп под кухню с кашей пшённой.

Меня отчистят, сунут хлеб –
И вон, взашей… Обидно даже:
Я нешто личностью не леп?
Повадкой нешто злыдня гаже?

Я кинусь в лес – и на буграх
Грибы поганки повстречаю,
На всех парах сырых – шарах!
И к людям : может, откачают?

Представьте – кельи, тихий двор,
И я – отравы потребитель –
Вхожу, производя фурор…
Вестимо: женская обитель!

Я стану истово блажить
На грунте, пыльном и бугристом,
Что к ним ломлюсь не с целью жить,
А уважительным туристом.

А что пахуч издалека,
И норовлю войти без стука –
Так может я - святой Лука,
Здоровья для поевший лука?

И ветер пискнет нотой «Ре»
Коснувшись бороды и торса…
Меня не ждут в монастыре.
Совсем не ждут. Но я – припёрся!



 Автор: 
Ржавый Ю