малоизвестные Хибины

Сказанный, казалось бы вскользь, но прелюбопытнейший (по крайней мере для меня) факт засвидетельствован был ребятами из африкандской школы, когда они составляли историю своего посёлка.

«Тяжело вспоминать о войне», - ключевая фраза в повествовании о страшных годах 1941-1945 гг. Елены Петровны Сусловой. Родилась 4.06.1920 г. Воинское звание – рядовая, санитарка. Призвана в армию в 1941 г. Демо-билизована в 1945 г. Воевала на Карельском фронте, в Прибалтике.
Боевые награды : орден Отечественной войны II степени, Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне в 1941-1945 гг.», знаки «Фронтовик 1941-1945 гг.», «За доблестную службу в Заполярье».
Она родилась в деревне Умная Губа Пудожского района (Карелия). Закончила Петрозаводский торговый техникум. Работала в Алакуртти буфетчицей. «Я находилась в отпуске. Начальник попросил меня съездить в Кайралы, - рассказывает Елена Петровна. – Там находился лагерь заключенных. Съездила. На следующий день опять поехала в лагерь, чтобы забрать письмо от одного заключенного подполковника для его жены. Он-то и сказал мне, что ни в какой отпуск я не поеду, потому что завтра начнется война. Я вернулась в гарнизон, меня отправили торговать на вечере. Все веселились, танцевали. Тут командир дивизии приказал выключить музыку. А в 4 часа началась война. Нас с девочками призвали в армию. Мы повезли из Кайралов в Алакуртти жен и детей военных. Было очень жарко, и командир разрешил искупаться. Только мы зашли в воду, как началась бомбежка. Когда мы прибежали на вокзал, от него остались одни руины. Погибли все, кто там находился. Я кричала, плакала. Пришлось возвращаться в Кайралы. Потом меня тяжело ранило в голову. После лечения направили в Африканду, где я находилась до 1944 года.

Заключённый-подполковник загодя знал, что начнётся война!

Зато с другой пожилой женщиной сегодня произошло невообразимое. До этого момента она была в своих воспоминаниях замкнута, и вот сегодня, на расспросы, касавшиеся тех детективно-приключенческих событий семидесятилетней давности, непосредственной свидетельницей которых она была, и которые по моей просьбе очень деликатно выполнил близкий мне человек, - несколько раскрылась. Те кто внимательно читал эту ветку наверняка помнит шпионскую историю с разбившейся в декабре 1944 года немецкой диверсионно-разведывательной группой, состоявшей из завербованных в лагерях наших соотечественниках, летевших в том "Хейнкеле 111", обломки которого и по ныне лежат на Ю-В (?) склоне хребта Тахтарвумчорр. Были и сканы страниц статьи из зарубежного журнала "After the battle" Number 99, где и упоминалась, что первыми, кто добрался до места катастрофы, были ребятишки из посёлка Апатиты, среди которых была Тася Мосолова. Таисия Константиновна до сих пор живёт в ныне уже городе Апатиты. В двухтысячных годах к ней приходили с расспросами корреспонденты не то 2х2, не то ХВ, и что-то видимо попало в печать, но есть в её нынешних воспоминаниях, а она находиться в полном здравии, и , как говорится, твёрдой памяти, несколько нюансов, которые нарушают ту стройную версию обнаружения останков экипажа и парашютистов с одним из руководителей немецкой школы абвера.

Понятное дело, что некоторое, что будет изложено ниже в пересказе «через третье лицо», вызовет массу вопросов типа: «а поточнее где это?», «а конкретно это где?», «а это кто сказал?», «а это откуда узнали?», однако приходиться допустить, что столь важные детали для нас, для самого рассказчика могли быть не столь значимыми, а это в свою очередь хочешь - не хочешь, накладывало отпечаток избирательности на саму память. Стало быть повторного подхода к «первоисточнику» явно не избежать, поэтому информация (искренне надеюсь ) будет дополняться, и, возможно, корректироваться. Тем не менее, есть некоторые факты, со статусом «константа», которые из-за их неоднозначности, приходилось по ходу опроса уточнять немедленно, а то и по нескольку раз, чтобы тут же убедиться, в отсутствии «технической» оговорки.
Военное время на Крайнем Севере, было суровым. Работали абсолютно все и стар и млад. Жили на карточки, которые были и у детишек. Ребятня занималась заготовкой дров, сбором грибов и ягод, которые шли в основном для обеспечения потребностей гражданского(?) населения посёлка. Некоторые ссыльные проживали непосредственно среди вольных. Но под жестким контролем органов. Их увозили на работу и привозили с неё на автомашине под конвоем, как например врача по женским болезням (гинеколог?) с «нерусской фамилией», который был очень квалифицированным и «популярным» в округе, и который проживал рядом, где жила семья тринадцатилетней Таси М.. Железная дорога имела особый статус режимного объекта. Работать там могли только проверенные и пользовавшиеся доверием граждане. Ссыльным путь туда был закрыт напрочь. Мать Таисии относилась к категории благонадёжных, и она, поэтому, работала на Кировской ж/д.
О немецких самолётах ( или просто самолёте?), лежащих в Хибин ( именно на Тахтарвумчорр?), поселковые ребятишки узнали от работников «железки». Понятное дело, что после этого любопытству ребят не было преград, а они в военное время существовали, и уж тем более по той причине, что станция и посёлок Апатиты находились в прифронтовой зоне (?). Поэтому выход детей в лес, а тем паче в горы, был на особом контроле (родителей, НКВД?). Однако лазейки существовали в виде работ по заготовке дров, грибов и ягод , чем и воспользовалась группа апатитских пацанов, в которую вошёл и брат Таисии — Игорь. Надо так понимать, что обломки самолёта они нашли без проблем, так, как с первой же вылазки Игорь принёс домой пистолет, и, чтобы находку с хода не нашла их бабушка, он попросил сестру временно спрятать пистолет у неё под подушкой. Куда он (пистолет) делся потом, она не помнит, может быть Игорь его перепрятал. Сама о себе Таисия Константиновна говорит, как о сорви-голова девчонке, и её участие в первых «экспедициях» к обломкам не состоялось лишь потому, что была сильно обварена кипятком нога. Как только нога более менее зажила, в составе очередной ребячьей ватаги под прикрытием сбора дров, отправилась в горы к самолёту. Было это в 1944(!!!) году. Можно допустить, что такое теоретически возможно только в период: поздняя весна-лето-осень. Дорога их пролегала через мост на Белой речке (какой, где?), сразу справа от которого была грунтовая дорога проторенная «..ещё англичанами во времена Антанты», и которую интервенты использовали для вывозки заготовленных в предгорьях Хибин дров (для нужд железной дороги ?), которые связывались в вязанки какой-то специальной или по особенному (?) проволокой.
При подъёме по ущелью (руслу речки-ручья?) сначала они проходили мимо обломков немецкого самолёта, который был разбит вдребезги («нижний» Юнкерс-88?). Поднявшись дальше и выше, они вышли к месту нахождения второго немецкого самолёта (тот самый тахтарвумчоррский Хейнкель-111?), который «...упал на бреющем полёте», потому, что разломился только на несколько крупных частей: переднюю часть-кабину и хвост. Про центральную часть фюзеляжа, крылья с моторами в рассказе не упоминается). В кабине находились два обгоревших трупа, и рядом лежали ещё два тела (итого: четыре!!!), «..одетые в кожаные коричневые комбинезоны на молнии». Так, как «..мальчишки побаивались подойти к трупам, а я была бойкой..», Тася М. не побрезговала подойти к одному лежащему телу и потихонечку потянуть бегунок молнии вниз, и, когда его расстегнула, то под комбинезоном оказалась ещё одна «..синяя бархатная и тоже на молнии» куртка( китель люфтваффе?). «Я потянула (бегунок) молнию куртки вниз, и увидела, что под кителем копошаться черви !,.... лица были обглоданы до костей черепа, но вот руки были удивительно белые и блестящие...с длинными ногтями..». Где-то там они нашли портфель с документами на немецком языке(?), который потом ( наверняка с другими бумагами: с документами экипажа, картами? )вместе со значками и «орденами», которые сорвали с трупов(?), сожгли на берегу реки Белой. «...Горело очень хорошо!!! Мы сожгли потому, что это были фашисты!!!..».
В следующих вылазках к самолёту попытались вынести с горы патроны, но так, как, «...их было много и они были очень для нас тяжёлые, мы их спрятали (в горах?)....когда попытались найти в другой раз, то то место так и не нашли...». По всей видимости в какой-то из походов к самолёту Таисия и принесла домой парашютный шёлк, из которого впоследствии, в 50х, сшила себе платье и блузку, перекрасив в коричневый цвет(кусочек немецкого парашютного шёлка она до сих пор хранит, хотя платья и блузка уже давно сносились). Были и немецкие ( рейхсмарки, оккупационные марки, или норвежские кроны?) деньги, некоторое количество которых с тех пор тоже сохранилось(обещала показать попозже). С того же, её первого «выхода» к самолёту, они с ребятами нашли и принесли в посёлок «..пять или шесть пистолетов, среди которых один был маленький.». Вот здесь Тасина бабулька проявила чудеса бдительности, и изъяла эти «шпалера» у них, которые немедля, от греха подальше, «..утопила в воронке от авиабомбы, которая лишь пять лет назад (2007-08гг?) полностью затянулась, и что была справа от въезда(с моста?) в Старые Апатиты..». «Военные походы» к самолёту закончились тем, что пацаны умудрились приволочь в посёлок пулемёт, который неумело спрятали у кого-то под кроватью, и про который кто-то стуканул куда надо. Пулемёт изъяли, но, повальных обысков у местной шпаны Органы делать не стали (странно!). Позже (несколько лет спустя?) Таися ходила к самолёту, но там «...всё было растащено, и лишь лежали белые позвонки, которые принесла в школу(какую?), и они долгое время были в кабинете биологии. как наглядное пособие».
Из всего вышеизложенного у меня, в сопоставлении с информацией из других пересказов, рассказов и статей, возникает ряд вопросов. Если принять во внимание, что Таисия утверждает, что события в горах имели место в 1944 году (возможен только сезон: весна-лето-осень), то как-то уж очень коряво притянут вывод журналистов о том, что на Тахтарвумчорре лежит Хейнкель с абверовцами, вылетевший из Бардуфосса только 16 декабря 44-го? Как то не верится, что можно спутать Год Победы — 45-ый, и тот весенне-летне-осенний период, после 9 мая, - с буднями прифронтового тыла, военного 1944-го. Внутри, и возле ударившегося «брюхом» аэроплана тринадцатилетняя пацанка (а это по тем временам уже взрослая девчонка) видела четыре тела! Придётся, правда, ещё раз «с пристрастием» переспросить Таисию Константиновну, но она с уверенностью говорит о четырёх «немецких лётчиках». В статье из МВ пишется, как минимум, о семи персонажах: четырёх «летунах» ( в кожанках и в форменных люфтваффовских синих кителях на молниях), Зондерфюрере абвера («Они носили униформу, сходную с униформой офицеров вермахта, но их можно было отличить по петлицам на воротнике и погонам с очень маленькими шевронами из чёрного, белого и красного шёлка. Все остальные регалии, включая национальную эмблему и награды, а также головной убор и обувь, были такими же, как и у офицеров действительной службы…(из Википедии).», и двух агентах «..в советской форме»!!! Детишки к самолёту попали одними из самых первых, коль вытащили оттуда оружие, и они ни о каких ещё трёх, к лежащим четырём, и уж тем более «..в советской форме», слышать - не слышали. Если всё -таки принять в качестве рабочей версии то, что Таисия спутала, и они начали вылазки к самолёту весной-летом-осенью 1945-го, когда после катастрофы декабрьской ночью 1944 года началось интенсивное разложение, гниение останков экипажа («кишат черви»), то где ещё трое? Ну не могли же к весне-лету-осени 1945 года звери (расомахи, лисицы, другие падальщики?) полностью сожрать, и растащить тела исключительно только остальных трёх «пассажиров гитлеровского авиалайнера». Что за избирательность такая? Вкуснее, что ли, были? Или ребятня не обследовала или не заметила тел лежащих в ближайшем окружении к самолёту. Вряд ли. Тогда что? Не тот самолёт? А «тот» лежит ещё где-то? Или так. Хорошо! Пусть это будет «тот» абверовский самолёт. Тогда, вполне может быть, что зондерфюрер Александр Альтхаузен(между прочим, уроженец г.Орёл, и поэтому прекрасно владевший русским , и, предположительно, переодетому в гражданское или в советскую военную форму. А то, как-то стрёмно воспринимать, что один из кураторов фашистской разведшколы Абвера отправляется в ночной полёт на вражескую территорию, чтобы только лишь лично убедиться в том, что агенты покинули самолёт в нужном месте, и на прощание пожелать им удачи и пожать руку. Бред .ИМХО), так вот он, с «двумя агентами из РОА в советской военной форме, всё таки десантировались между Питкулем и Апатитами, сразу после выброски первой группы (см.предыдущий пост), но, до того, как шлёпнуться на Тахтарвумчорре. Да может и неудачно десантировались, коль про них, с тех пор, «глухо, как в танке». А может, те, двое из РОА, кокнули своего куратора, и растворились заметая следы.......

Повторные уточнения и подтверждения источника. Однозначно, апатитская детвора ходила к самолёту (самолётам?) в 1944 году! Самолёт был разломлен на две части (пополам)! После неоднократных повторных вопросов, так сколько же было тел, и был ли кто-то в советской форме, уже как бы уставшим голосом: " ...ох, до чего же Вы непонятливые!...двое в кабине, и ....ну может трое - рядом. ..какие диверсанты?!... Что Вы за фантазёры!"
Вот достаточно точно локализовать место нахождения самолёта оказалось сложным занятием. Навивает на определённое месторасположение, или, по крайней мере, направление их движения - " водопад и ...зелёное озеро (озерцо?)" и "..грунтовая проторенная англичанами из Антанты дорога у подножья гор..". ИМХО, это известное всем место нахождения обломков немецких самолётов в ущелье "за АНОФом", и на Тахтарвумчорре.
Если тот самолёт, который обследовала детвора, лежащий на хребте Тахтарвумчорр - "Хейнкель 111", то время его падения, должно быть не позднее весны 1944 года, и это не Хейнкель с диверсионной группой. Кстати на "Хейнкель 111" в зависимости от модификации и предназначения штатное количество членов экипажа варировалось от 4 до 7 человек, были модификации десантного варианта - с возможностью транспортировки 16 парашютистов. Где то в ветке я видел ссылку на список ( на норвежском языке) потерь немецкой авиации в Заполярье. Есть там и без вести пропавшие "Хейнкели", может быть "наш" один из них. Ну а самолёт с диверсантами-парашютистами, вылетевший вечером 16 декабря 1944 года с норвежского аэродрома Бардуфосс? Да так, наверное, и "летит" до сих пор в безвестности, миновав станцию Питкуль.