Личности в прошлом и настоящем

. "Покойный не скупился на публичные оскорбления в адрес мертвых, включая только что умерших.

Литературный талант — не есть бонус, который отправляет вас прямиком в культурно-исторический рай. Скорее, талант — это отягчающее обстоятельство.

Лимонов был политическим маргиналом-провокатором, его леваческая глупость, его "Сталин-Берия-ГУЛАГ", "Россия — все, остальное — ничто!", все эти подростковые прыщавые кричалки и страшилки воспринимались как постмодернистские игры. Когда же идеология НБП стала основой путинской государственной идеологии, пропитанной нищетой россиян и кровью пассионариев "русского мира", когда стало очевидно, что проект НБП, впрочем как и "проект Лимонов" — есть не более, чем оперативная разработка для внедрения агентуры в молодежную среду и распространения реваншистских, милитаристских идей, никаких благоглупых иллюзий о пресловутой лимоновской "гениальности" ни у кого из здравомыслящих людей не осталось.

Ущерб, нанесенный России Лимоновым и ему подобными "идеологами" огромен.
И последствия его еще долго будут аукаться новым поколениям, заложникам преступной политики нынешней власти."

Яркие цитаты Валерии Новодворской

Яркие цитаты и высказывания Валерии Новодворской, скончавшейся на 65-м году жизни в Москве.

Не отдадим наше право налево!

Например, меня совершенно не волнует, сколько ракет выпустит демократическая Америка по недемократическому Ираку. По мне чем больше, тем лучше. Так же, как меня совершенно не ужасает неприятность, приключившаяся с Хиросимой и Нагасаки. Зато смотрите, какая из Японии получилась конфетка. Просто "сникерс".

Апартеид — нормальная вещь. ЮАР еще увидит, какой строй будет установлен коренным большинством, развлекающимся поджогами, убийствами, насилием. Мало не покажется…

Я лично правами человека накушалась досыта. Некогда и мы, и ЦРУ, и США использовали эту идею как таран для уничтожения коммунистического режима и развала СССР. Эта идея отслужила свое, и хватит врать про права человека и про правозащитников. А то как бы не срубить сук, на котором мы все сидим.

Вот оно, русское чудо и загадочная русская душа! Маниакально-депрессивный психоз! Вот почему мы так классно воюем! Нездоровая агрессия маниакала, искусно направленная на чужих своей собственной властью и превращающаяся в рабью прострацию по возвращении с войны!

Никогда, за исключением августа 1991-го и октября 1993-го, я не видела повода гордиться своей страной. Только краснела и стыдилась за неё.

Не пожелай ни жены своего ближнего, ни вола его, ни Осетии его, ни Абхазии его.

Секс — это занятие не слишком увлекательное. Это скучно: я читала.

Слабая, никчемная, потерявшая опору на Западе Россия быстренько станет не придатком, а хуже: колонией Китая. Китай миндальничать с нами не будет.

Я возненавидела эту власть еще до того, как узнала, что она есть, — с первых же классов школы.

Добавлено спустя 2 минуты 10 секунд:

:wink:

Государство боится гениев.Тоталитарное государство, разумеется.
"Большинство по определению,общество мыслит себя имеющим другие занятия,нежели чтение стихов,как бы хорошо они ни были написаны.Не читая стихов,общество опускается до такого уровня речи,при котором оно становится легкой добычей демагога или тирана.И это собственный общества эквивалент забвения,от которого,конечно,тиран может попытаться спасти своих подданных какой-нибудь захватывающей кровавой баней".

"Вещи и люди нас
окружают. И те,
и эти терзают глаз.
Лучше жить в темноте.

Я сижу на скамье
в парке, глядя вослед
проходящей семье.
Мне опротивел свет.

Это январь. Зима
Согласно календарю.
Когда опротивеет тьма,
тогда я заговорю.

Пора. Я готов начать.
Неважно, с чего. Открыть
рот. Я могу молчать.
Но лучше мне говорить.

О чем? О днях, о ночах.
Или же - ничего.
Или же о вещах.
О вещах, а не о

людях. Они умрут.
Все. Я тоже умру.
Это бесплодный труд.
Как писать на ветру.

Кровь моя холодна.
Холод ее лютей
реки, промерзшей до дна.
Я не люблю людей.

Внешность их не по мне.
Лицами их привит
к жизни какой-то не-
покидаемый вид.

Что-то в их лицах есть,
что противно уму.
Что выражает лесть
неизвестно кому.

Вещи приятней. В них
нет ни зла, ни добра
внешне. А если вник
в них - и внутри нутра." -

Сегодня день рождения у Александра Башлачева.
Ему бы исполнилось 60
Большому поэту.

Поэты живут. И должны оставаться живыми.
Пусть верит перу жизнь, как истина в черновике.
Поэты в миру оставляют великое имя,
затем, что у всех на уме – у них на языке.




Звенели бубенцы. И кони в жарком мыле
Тачанку понесли навстречу целине.
Тебя, мой бедный друг, в тот вечер ослепили
Два черных фонаря под выбитым пенсне.

Там шла борьба за смерть. Они дрались за место
И право наблевать за свадебным столом.
Спеша стать сразу всем, насилуя невесту,
Стреляли наугад и лезли напролом.

Сегодня город твой стал праздничной открыткой.
Классический союз гвоздики и штыка.
Заштопаны тугой, суровой красной ниткой
Все бреши твоего гнилого сюртука.

Под радиоудар московского набата
На брачных простынях, что сохнут по углам,
Развернутая кровь, как символ страстной даты,
Смешается в вине с грехами пополам.

Мой друг, иные здесь. От них мы недалече.
Ретивые скопцы. Немая тетива.
Калечные дворцы простерли к небу плечи.
Из раны бьет Нева. Пустые рукава.

Подставь дождю щеку в следах былых пощечин.
Хранила б нас беда, как мы ее храним.
Но память рвется в бой. И крутится, как счетчик,
Снижаясь над тобой и превращаясь в нимб.

Вот так скрутило нас и крепко завязало
Красивый алый бант окровленным бинтом.
А свадьба в воронках летела на вокзалы.
И дрогнули пути. И разошлись крестом.

Усатое “ура” чужой, недоброй воли
Вертело бот Петра в штурвальном колесе.
Искали ветер Невского да в Елисейском поле
И привыкали звать Фонтанкой Енисей.

Ты сводишь мост зубов под рыхлой штукатуркой,
Но купол лба трещит от гробовой тоски.
Гроза, салют и мы! — и мы летим над Петербургом,
В решетку страшных снов врезая шпиль строки.Летим сквозь времена, которые согнули
Страну в бараний рог и пили из него.
Все пили за него — и мы с тобой хлебнули
За совесть и за страх. За всех. За тех, кого

Слизнула языком шершавая блокада.
За тех, кто не успел проститься, уходя.
Мой друг, спусти штаны и голым Летним садом
Прими свою вину под розгами дождя.

Поправ сухой закон, дождь в мраморную чашу
Льет черный и густой осенний самогон.
Мой друг «Отечество» твердит, как «Отче наш»,
Но что-то от себя послав ему вдогон.

За окнами — салют. Царь-Пушкин в новой раме.
Покойные не пьют, да нам бы не пролить.
Двуглавые орлы с побитыми крылами
Не могут меж собой корону поделить.

Подобие звезды по образу окурка,
Прикуривай, мой друг, спокойней, не спеши…
Мой бедный друг, из глубины твоей души
Стучит копытом сердце Петербурга.