Притяжение земли, где ты появился на свет, знакомо большинству людей. Там все особенное, родное на генетическом уровне, туда тянет с неистовой силой. Наверное, поэтому земляки находят друг друга везде, куда бы ни забросила их судьба. Примером тому оленегорский клуб «Поморочка», организованный при городском музее.
Бабушкина прялка, дедов челнок
Интересная черта - среди участников «Поморочки» не только жители города горняков, это и мурманчане, и даже петербуржцы. Всех их объединяют общие поморские корни, они родом из Варзуги, Чапомы, Стрельны, Кузомени, Умбы, Тетрина, других сел и деревень Терского берега.
К встречам готовится программа, надлежащим образом убирается зал, оформляются экспозиции. Главные застрельщики поморских посиделок, конечно же, музейные сотрудники. Тем более что автор клубной идеи Тамара Попова сама родом из Стрельны.
- Нас тянет друг к другу, мы говорим не наговоримся о своей малой родине, любим вспоминать своих предков, изучать поморскую старину, историю, - рассказывает Тамара Деомидовна.
Недавняя встреча была организована в рамках проекта «На Поморском берегу». Музейщики позаимствовали экспонаты поморского быта в музеях Ревды и Колы, кое-что удалось собрать по своим «сусекам». Благодаря этому небольшой зал чудесным образом преобразился: уголки с домашней утварью, вещи древних мореплавателей, модели поморских судов.
- Мечтаем обзавестись своей «копилкой старины», поставили задачу перед членами клуба, похоже, мечта начинает сбываться, - улыбается хозяйка музея.
Сестры-мурманчанки Ольга и Анна Кузнецовы подарили прабабушкину прялку с куделью овечьей шерсти и веретеном, а также чипахи, которыми шерсть чешут. Точно такие же приспособления для изготовления домашней пряжи я в детстве видела у своей бабушки на Новгородчине. Ничего удивительного, ведь поморы - это потомки новгородцев, заселивших берег Белого моря.
Плицка - большой выдолбленный из цельного куска дерева ковш для вычерпывания воды из карбаса. Челнок для вязания рыболовных сетей, сплетенный уже нашим современником, перенявшим ремесло у жителей Терского берега. Вышитое лет сто назад мастерицей покрывало, вечный, не податливый годам кузовок под ягоды, деревянное корытце, в котором сечкой тюкали капусту на засолку. Из Тетрина кто-то привез берестяной поплавок - старинный, видавший виды, просоленный морем, ветрами и временем. А с камнем, мастерски оплетенным берестой, - это уже грузило. Море - наше поле, говорили поморы.
- А вот это беломорские рогульки! - показывает Галина Игнатьевна созданные природой «звездочки» глендонита.
- В Чапоме у нас сохранился большой старинный сундук, но как его привезти?
- В Стрельне - двухведерный медный самовар! Вещь уникальная, еще прадед чай из него пил!
- У меня дома в витрине мебельного гарнитура вместо хрусталя стоит разная поморская утварь, могу поделиться! - такие предложения слышались от собравшихся.
Под вздохи моря-океана
Север открывали, покоряли, исследовали. Но и он, в свою очередь, учил, нередко карал, заставлял бороться и выковывал особый характер. Ведь «поморы» означает «живущие по морю».
- Освоение русскими этого северного края, заселенного прежде саамами, началось в XII-XV веках. В 1264 году Великий Новгород уже перечислял волость Тре или Терь среди своих владений. С XIV века на Терском берегу появились постоянные промысловые рыболовецкие поселения русских поморов. Старейшее из них, село Варзуга, упоминается в летописи 1419 года как «карельский погост в Арзуге». А на морском побережье появились тони - промысловые избы - и соляные варницы, - перемежая рассказ слайдами, сотрудник музея Ольга Кирченко уводила потомков в глубь времен. - Беломорские поморы - самобытная этническая группа. Наследники вольностей Великого Ногорода, хотя и платили в казну подати, никогда не были крепостными, не знали они и монголо-татарского ига. Царские чиновники обращались к поморам только по имени и отчеству, тогда как в остальной России людей называли по уменьшительным прозвищам.
Плавание по Белому морю и Ледовитому океану вырабатывало сноровку, своеобразные приемы управления судами. Мореплаватели строили надежные, добротные кочи. Коч - это судно, приспособленное как для плавания по битому льду, так и для волока. Его особенностью был корпус, по форме напоминающий скорлупу ореха. Такая конструкция предохраняла судно от разрушения при столкновении с крупными льдинами, а когда коч застревал во льдах, его не сжимало, а просто выдавливало на поверхность, и оно могло дрейфовать вместе со льдами.
Покорители морей, удачливые промысловики, искусные судостроители, поморы были и торговыми людьми. Первыми стали торговать с Англией и Голландией, другими европейскими странами.
- На рынках Новгорода, Москвы, в портовых городах Швеции и Норвегии продавались товары из Поморья: рыба, вываренная из морской воды соль, моржовые клыки, слюда, - вступают в клубный коллоквиум земляки.
- Жемчуг, добытый в Кузомени и Варзуге, поморы поставляли в царские палаты и на патриарший двор. Северным жемчугом расшивали ризы и иконы.
- А жемчужные узоры на праздничных головных уборах поморских девушек!
В повседневной борьбе со стихией мореходы хорошо изучили Студеное море, его течения, состояние льдов. Например, они знали, что величина прилива и отлива связана с положением Луны на небе, и образно называли приливо-отливные явления «вздохами моря-океана». Поморам был известен компас, который они называли «маточка». Время издавна узнавали по звездам и солнцу. Ветры в зависимости от направления тоже называли по-своему: «полуночник», «шолонник», «побережник», «обедник».
«Закипела в море пена - будет ветру перемена», «Хорошо Белое море, как затишеет» - поморские пословицы про ветер.
Северные мореходы имели рукописные карты-чертежи и лоции, в которых описывались морские берега, указывались выгодные и безопасные пути и наилучшее время для плавания судов - «Устав как суда водите», «Хода корабельные Русского Окияна-моря», «Ход Груманландской» (про Шпицберген).
В лоциях отмечали места, где ставились опознавательные знаки-гурии - пирамиды из камней и большие деревянные «оветные» - как говорят поморы - кресты. Крест - это символ веры, а еще - способ сообщить о себе, подать весть современникам и потомкам. Поперечина креста всегда была направлена «от ночи на летник» - с севера на юг.
У семги нерест - тишина на берегу
Удивительны живые воспоминания потомков поморов, что собрались в Оленегорске. Они передаются из уст в уста от бабушки - внучке, от матери - дочке. От отца и свекра, от тетринского свояка и золовки из Кузомени. В каждой семье есть свои легенды и предания, у поморов они крепко связаны с промысловыми обычаями и водой. Существовала своя система рыбного лова, завязанная на жизненные циклы семги, заходящей в Варзугу.
- В церкви в колокола не звонили, на лодках уключины обматывали тряпицами, чтобы тишина стояла. Нам, детям, запрещалось у воды в шумные игры играть, спрос за это был строгим, - вспоминают повзрослевшие терчане.
- Культ воды отражался во многих обычаях: провожали реку во время ледохода - выходили на берег из ружей палить; читали заговор при переходе через ручей; ставили благодарственные кресты за жемчуг; поклонялись родникам, - рассказывают нынешние горожане.
- На каждой тоне, избушке на море или реке, где летом жила и промышляла семья или несколько семей, стоял крест «на добычу» - чтобы лучше рыба ловилась. Проходящий мимо обязательно молился.
- Кто такие «зуйки»? Так это же мальчишки, которые по прибрежным скалам лазили, яйца птичьи собирали, - проявил осведомленность муж одной из поморочек. «Опоморенный хохол», как он себя называет.
Лиха беда не обошла
- Когда началась война, из Умбы вышел рыболовецкиий бот, он шел вдоль всего берега полуострова до Мурманска, забирая в каждом поморском селе мужчин на фронт, - вспоминает Тамара Деомидовна. - Так на войну ушел и наш отец. Воевал, был ранен, в Стрельну вернулся только в 1946-м, стал председателем колхоза.
Ольга Щелкова, ныне мурманчанка, поведала историю своего отца, Федора Семеновича Немчинова, вернувшегося с фронта без ноги. Надо было жить, кормить семью, а в Чапоме кормилец - море. Передвигался на лыжах-калгах, садился в карбас, рыбачил. С одной ногой ходил на зверобойку.
Трудными оказались и мирные 50 - 60-е годы.
- Деревня была хорошая, у нас имелась читальня, церковь, молочная ферма, начальная школа, рыбная фактория, - рассказала про Стрельну Галина Полякова. - Семгу и молоко отправляли в Умбу за 200 километров. Летал самолет-«кукурузник», ходили пароходы из Архангельска до Кандалакши, причаливая в каждой деревне. Как сейчас помню - «Мудьюг», «Юшар», «Соловки», позже - «Клавдия Еланская». Летом гоняли на своих карбасах под парусами. А как снег ляжет - по зимнику на оленях добирались.
Почитай, в каждой избе было по шесть, семь ребятишек. Жили трудно, небогато. В восьмилетке учились в Тетрине, в интернате. Там собирались дети из Пулоньги, Пялицы, Чапомы, Стрельны, Чаваньги. Старшие классы - уже в средней школе Кузомени. Когда началось укрупнение сел, нас переселили в Чапому. В 70-80-х годах жизнь во многих деревнях заглохла.
Олень-«солнце» и нерпа-удача
...В канун Рождества каждая семья в поморском селе собиралась за столом. Отец сильными руками месил тугое тесто из ржаной муки, ребятишки с нетерпением ждали ежегодного таинства. Предстояло лепить рождественских поморских козуль. Приступать к изготовлению старинного обрядового печенья полагалось с чистыми мыслями и хорошим настроением. Козуль стряпали вместе, а потом одну из фигурок как оберег ставили под домашнюю икону, сменив прошлогоднюю. Дети шли колядовать, всяк брал с собой эти пряники.
В клубе «Поморочка» на нынешней встрече состоялся мастер-класс по лепке козуль.
- Теста берется столько, сколько могут обмять ваши пальцы, - учила преподаватель Елена Фурсова. - А теперь выбираем, кого хотим вылепить!
Дело в том, что поморские козули не абы какие пряники, у каждой фигурки-оберега свое значение. Их с десяток: олень (лось) - счастье, олень-«солнце» с рогами в виде кольца - любовь, тетерка - семья, нерпа - удача и так далее. В общем, целая магия.
Работали над козулями весело, с задором. Подбадривая друг друга, подшучивая над чьей-то неловкостью и веря в будущее. В том числе и в будущее своего клуба
http://www.mvestnik.ru/shwpgn.asp?pid=2012011122
Оленегорск
Войти