"План Путина"

Мы не знаем как, но даже на наших выборах победил Путин, а точнее очередное послание им электората туда, где он безнадежно ждал обещаний все эти двадцать с лишним путинских лет.

Хрипло наобещав неисполнимое, кашляющий главнокомандующий скучнел с каждой фразой, и сам понимая, что всё это ложь, обман и сквозняки. Что не будет никакой всеобщей газификации России – идея обломается на первом же заседании совета директоров «Газпрома», где станут обосновывать, углублять, уточнять и распределять предстоящие траты, лихо их перетасовывая, упаковывая в конверты, вкладывая в личную недвижимость, но от себя не отпуская. Не случится взрыва домостроительства – о нём, как уже обнаружили ехидные журналисты, лидер нации мечтает из года в год, жонглируя цифрами и то увеличивая, то вдруг занижая собственных несбыточных планов громадье. Не взорвётся непредсказуемо демография, не нарожают детей – в стране, где сегодня не знаешь, не напортачил ли в отчётах перед налоговой вчера задним числом, чтобы сесть за очередную промашку завтра, не то что рожать – зачинать детей нет сил. С этим согласно и бездушное Минэкономразвития, обещающее, не слушая Путина, «убытие» за три года почти двух миллионов душ из реестров.

Да, самым нищим подкинут, конечно, по пять-десять тысяч рублей на школьников и прочую мелюзгу, подсунут очередную десятитысячную подачку ветеранам ко Дню Победы, но как выживать дальше – это дело изгоев. Совсем другие по объёму деньги пойдут на спасение страдающих от санкций олигархов, от разбалованных государственных до вечно жалующихся на жизнь частников. Михельсон и Дерипаска, Сечин и Мордашов отчитаются за полученное, с помпой открыв новые заводы и заткнув имитацией экологических фильтров трубы на старых. Сами же за казенный счёт долго будут прицениваться на итальянских, норвежских и корейских стапелях к новым яхтам, подумывая, в честь которой экскортницы назвать новую многосотметровую красавицу, спущенную на воду.

Тем временем осчастливленным пятерками и десятками сиротам и многодетным матерям взвинтят тарифы на ЖКХ, отпустят на свободу и без того заблудившие цены на подсолнечное масло, сахар, крупы и молочку, отменят давно набившую Кремлю оскомину продуктовую корзину, и к новому посланию слушать гаранта станет некому и негде. А ничего страшного, скажет Владимир Владимирович отеческим голосом, мы всё давно подсчитали, и вам, убогим, хватает на год пресловутой продуктовой корзины. Ну а мало – садите картошку, не для утех вам дадена каникулярная майская декада, не для шашлыков, а для труда на благо отчизны – в том числе на личных шести сотках. Скажет так он, перекрестит – и добавит еще по пять тыщ одноногим и одноглазым, чтобы любили его, подмигивали и плясали во славу щедрого отца нации.

ВРЕМЯ ТЕМНОГО ЛОРДА: КАК РАБОТАЮТ РЕПРЕССИИ
Кирилл Рогов

Массовые задержания участников митинга в поддержку Навального 21 апреля и адский террор с применением пыток против активистов штабов Навального – все это очередной акт гражданского противостояния, которое и является главным сюжетом современной истории России.

У репрессивной атаки Кремля – две главных цели. Во-первых, режим пытается утвердить окончательный запрет на свободу собраний – свободы людей выходить на митинги и демонстрации, одного из фундаментальных прав человека. Криминализация (приравнивание к уголовному преступлению) конституционного права собираться мирно без оружия является важнейшим признаком диктатуры, отличающим ее от мягкого (конкурентного) авторитарного режима. Мягкий режим характеризуется тем, что ему достаточно небольшого нажима и надувательства, чтобы сохранять устойчивость.
Рост репрессивности и попытка запрета права на собрания – это всегда свидетельство снижения поддержки и ослабления позитивных факторов стабильности режима. Это свидетельство поляризации. Режим мобилизует сторонников и институты насилия, чтобы бороться с тем, что он ощущает, как растущую угрозу. Если бы режим чувствовал поддержку и прочные основания своей легитимности, ему ни к чему была бы эта репрессивная истерика, без которой он обходился как в 2000е, так и в большей части 2010х.

Вторая цель репрессивной эскалации – это запрет любой легальной оппозиционной деятельности. Именно эту цель преследует план признать штабы Навального экстремистской организацией. Конечно, штабы Навального никакая не экстремистская организация, а нормальная, квалифицированная политическая оппозиция, и речь здесь идет о стремлении криминализировать любую оппозиционную деятельность и инакомыслие. Это примета полу-тоталитарной диктатуры. Такая 70 статья советского уголовного кодекса об антисоветской агитации и пропаганде: сказал «Навальный» - подрываешь государство, работаешь на врага, взрываешь мосты, роешь подкопы и готовишь покушение на семью Лукашенко (как водится).
Проблема в том, что такое расширение репрессий – это не просто борьба с очерченным кругом людей, активистов, участников митингов, как можно подумать. Расширение репрессий – это всегда системное событие, ведущее к деградации широкого фронта общественных, социальных и государственных институтов и практик. Попытка запретить инакомыслие и публичную оппозицию требует расширенного и превентивного политического контроля в разных сферах жизни – в образовании, науке, общественной жизни, искусстве, управленческих практиках, экономической экспертизе (как ни парадоксально). Потому что все это при запрете нормальной политической оппозиции начинает стремительно политизироваться. Такой парадокс.
Деградация образования и науки – важнейшее сопутствующие, системное событие, которое расширение репрессий несет с собой. Это будет проявляться в чистках в вузах и учреждениях науки и культуры. Но дело не только в уволенных, но и в оставшихся. Их судьба – это жизнь в условиях параноидальной подозрительности начальства, проверок, запретов, ограничений. Максимальные шансы выжить будут у худших, а лучшие должны будут мимикрировать под них в той или иной степени, чтобы сохраниться.
Наглядное свидетельство социальной деградации, связанной с репрессиями, - это пресловутый закон о просветительской деятельности. Это реально прямо закон Темного Лорда, закон темных веков, претендующий на контроль над распространением любой полезной информации везде и всюду. Конечно, авторы закона имеют в виду использовать его сугубо избирательно и прицельно – наказывать тех, кто будет рассказывать о геноме, домашнем насилии или квантах, сочувствуя при этом в душе Навальному. Но в реальности он будет работать так, что сочувствие Навальному будут искать в повороте головы, стрижке, одежде, и на всякий случай запрещать все, что не несет на себе печать социальной деградации. А то, что несет, - с легким сердцем разрешать.
Репрессии – это дорого. Поэтому эффективность репрессий – важный параметр. Если общество впадает в анабиоз, демонстрирует растерянность и подавленность – это свидетельство эффективности репрессий и залог того, что они станут нормой жизни. Если общество резистентно к репрессиям, если они вызывают возмущение и противодействие, то их эффективность падает, и внутри доминирующей коалиции обостряются отношения между хедлайнерами и сторонниками уступок и умиротворения.
И еще. Не надо думать, что угроза жизни Алексея Навального миновала или отступила. Она по-прежнему очень высока.