Переезд в свой дом за пределы Мурманской области

Мне было года 22-24, когда начальник участка сердито и РЕВНИВО сказал: "Юра, ты слишком рано готовишься к пенсии!" К тому времени я вполне освоился на работе и пропитался духом "справедливого возмещения недоплаченного", который разливался сверху до низу. Верхние струи этого духа были жирные и приносили обитателям "Олимпа" КАМАЗы досок, миксеры бетона или, напр, аккумулятор от электрокара 240 А\Ч весом 500 кг, который раз в неделю возили НА РУДНИК на зарядку, ибо у данного "олимпийца" дачища была, но света ТАМ не было.

Более жидкие, но более многочисленные струйки уносили с рудника цемент, доски, гвозди, лампочки(!) и т.п. Массово строились гаражи, потом дачи. Каждый уважающий себя гаражист должен был иметь сварочный аппарат, а уходящий на пенсию - деревообрабатывающий станок. Про наждак я уже и не говорю...

Да, я готовился к пенсии! Я паковал в ящики от ДШ всё, до чего мог дотянуться и отправлял, отправлял багажом в Себеж. В течении года после МОЕЙ свадьбы моя тёща купила дом в Псковской области для переезда на ПМЖ потом трагически погиб на работе мой тесть и это (О ужас!) произошло через 3 дня после рождения моего первого ребёнка. И это всё в один год!

Я остался единственным мужиком (в 22 года?), на которого свалился относительно новый рубленный дом с курями, кроликами, козой и 1 гА (!) приусадебной земли. Брат моей жены (шурин) демонстративно, ещё до покупки дома, заявлял о своём нежелании как-то иметь к Глубочице отношения.

Глубочица... Так называется деревня, которую я потерял после 13 лет приусадебно-деревенской (не дачной!) пахоты и строительства нового после пожара дома. Но это уже другая история...

Кадастровый № 60:22:40901:131 Наш бывший дом.

Я был очевидцем более грустной истории, чем разорение усадьбы. Со мной в маленьком мужском коллективе работал Николай Николаевич, который значительно был меня старше. Это был первый и последний Слесарь с большой буквы, встреченный мною в жизни. Это был некрупный, но жилистый мужик, у которого в руках "горело всё".

Когда я пришёл в этот коллектив, Николай Николаевич уже во всю собирался "на пенсию". Вскоре он купил дом в Ульяновской области, и стал говорить, что этот год будет последним годом его работы. Этих "последних годов" было штук 7, пока он не уехал.

А через 4 года его привезли родственники в Кировск после тяжелейшего инфаркта, от которого он так и не оправился и через пару лет скончался.

Откликаясь далее на реплику Царапыч"а скажу, что первый наш дом в Глубочице сгорел по естественной причине (нарушение пож. безопасности), "добрый соседи" тут не причём. В Глубочицу моя семья перестала ездить через 13 лет из-за "разногласий" со слетевшим с катушек шурином, пожелавшим вдруг жить в деревне после 9 лет отсидки. Впоследствии и тёща моя вернулась в Апатиты, ей было очень тягостно жить с сыном. В итоге - шурина в Глубочице убили его же кореша. Тёща велела продать дом.

Я вяло этому противился, но можно ли дважды войти в одну и ту же воду?

Оглядываясь назад, скажу, что у моих детей в Глубочице было такое же счастливое деревенское летнее детство, как и у меня. Ощущение свободы и безмятежности - что ещё ребёнку нужно для счастья?