Подробно про шулерскую игру Ху#ла и его камарильи.
На самом деле здесь есть три слоя во всей этой кутерьме вокруг конституции. Первый слой состоит в том, что был некий казус с этими двумя сроками, который поставил Путина в неловкое положение, потому что ему уже сейчас, в 2020 году надо оправдываться за то, что он будет делать в 2024 году. И у некоторых несознательных граждан, особенно у тех, которые находятся в элите, стали возникать некие сомнения в том, будет он продолжать или не будет продолжать быть вечным правителем в России, а, соответственно, это души их сеяло сомнения. И эти сомнения опасны, потому что любые сомнения опасны. Их надо было пресечь.
Поэтому, чтобы пресечь эти все разговоры и мысли, было решено убрать источник стресса. Знаете, как в фильме «День выборов»: чтобы избавиться от стресса, надо избавиться от источника стресса. Источником стресса была статья Конституции о третьем сроке. От нее решили избавиться.
Сделать это просто так, без ритуальных танцев и прибамбасов в России как-то не принято, во-первых, потому что у нас президент легалист. Он когда-то учился на юридическом факультете, ему там где-то внушили какие-то правильные слова о легальности. Он, конечно, абсолютный правовой нигилист, как и большинство русского народа, но при этом у него в сознании есть, что он бы хотел выглядеть красиво. Ему, в конце концов, надо иногда ездить на Запад, и Трамп его приглашает опять в G8. Но как туда поедешь, если у тебя не в порядке что-то с Конституцией?
Поэтому он решил это сделать посложнее, чтобы это не выглядело как у туркменбаши, чтобы это было как-то замаскировано, как в карточном фокусе. Никогда в карточном фокусе не демонстрируют, что ты делаешь на самом деле. Ты одну карту вытягиваешь, а при этом другой рукой — я сам умею просто — набрасывает, набрасываешь… И все смотрят на то, что ты делаешь правой рукой, никто не видит, что ты там пальцем придерживаешь одну единственную, интересующую тебя карту внизу колоды и на самом деле только ее и контролируешь, а всё, что ты делаешь правой рукой, это только чтобы отвлечь внимание публики. Вот приблизительно так выглядит эта конституционная реформа. То есть решили набросать много карт.
Когда стали набрасывать много карт этих сверху для блезиру, то тут проснулся дедушка Фрейд в душе. На самом деле вот тут-то и сделали конституционный переворот. Для меня зло не то, что они карту выдернули с третьим сроком, а в том зло, что маскируя это, они проявили свою сущность и, по сути, подменили либеральную Конституцию, то есть Конституцию, у которой была четкая идеологическая либеральная установка, на антилиберальную.
Народ, который в это не вчитывается — и слава богу, это не его профессия, — он не понимает, что здесь на самом деле вот стоял, стоял дом. У него было две-три несущих стены — и кто-то взял и стенку-то несущую снес в этой Конституции. И все здание посыпалось. Но это понимают только те, кто с этим работает.
То есть, по сути, хотели решить мелочный, сиюминутный вопрос — подменили либеральную Конституцию на нелиберальную. Наконец, уже когда пытались это скрыть, решили всё это зачистить напильничком Конституционного суда. чтобы зачистить напильничком Конституционного суда, там возникла некая проблема, потому что Конституционный суд не может заранее одобрять вступивший в действие текст Конституции. Потому что Конституционный суд — это слуга Конституции, а не ее хозяин. Надо было, чтобы возникло такое странное пространство «конституционный кот Шредингера», когда конституция, с одной стороны, уже как бы принята, а, с другой стороны, как бы нет.
Для этого придумали процедуру конституционного голосования. И получилось такое время между тем, как вроде Конституцию уже и приняли до конца, и по самой-то Конституции этого всего достаточно и президент легко может поставить подпись, если, допустим, согласиться, что она не трогает 1-ю, 2-ю главу, и в то же время как бы еще недостаточно, потому что должен быть акт голосования. И вот в этот месяца Конституционный суд — раз! — и свое мнение сказал, что всё по закону, все остальные отдыхайте.
И всё бы хорошо, но тут случился коронавирус ровно в этот месяц. По-моему, Даниил Гранин когда написал мою самую любимую фразу о России, он сказал, что у русского бога очень странное чувство юмора. Вот надо же ему было прислать пандемию не в феврале, ни в сентябре, а вот в строго в этом апреле с ее пиком, когда надо было проголосовать. И они с этим голосованием, то есть то, что должно быть быстро пройти, незаметно, они подвисли. И когда они подвисли, то вся эта конструкция…. Вот представьте себе, что вы делаете этот карточный фокус, когда вы должны одну карту положить снизу, а сверху быстро набрасывать.
А теперь представьте, что вы это же самый фокус снимаете на замедленную камеру, где каждое ваше движение, оно такое медленное, и где миллион человек, глядя на эту замедленную съемку может во всех деталях — вот тут он палец отодвинул… То есть ты становишься очевидным посмешищем. Потому что когда оно делается быстро, на одном дыхании, на воле, на энергии, оно проходит.
Здесь эта вся процедура должна была быть мобилизующей. А она стала демобилизующей. Эта процедура должна была затуманить сознание, а она, наоборот, его раскрыла, потому что все увидели: дурят нашего брата.
Надо было в этот момент остановиться, менять стратегию, а они решили идти до конца. Решили идти до конца — попали в то, что они устраивают этого голосование все равно, в принципе, в разгар пандемии. Никакой разницы даже по цифрам официальным — я не говорю сейчас, что в них верю или не верю — мы видим, что каждый день это те же самые 9 тысяч новых заболевших. Никакого выхода нет в помине, а мы назначаем это голосование. То есть одно тянет другое. Это инерция.
Владимир Пастухов, научный сотрудник University college of London
Мурманская область
11608
Войти
Некоторые комментарии скрыты Показать все