Моя мама не верит, что режиссеру Роману Виктюку 74 года. Говорит, видела его недавно в каком-то новостном сюжете - дать можно максимум 50. Да более того - он вообще без возраста, просто молодой: яркий блонд, модные джинсы, порывистые жесты... Весь в перспективах и творческих планах, причем задумчивое написание мемуаров в эти планы никак не входит. Он привык поражать и эпатировать, и ему удается это в том возрасте, в каком большинство его ровесников озабочены давлением и прибавкой к пенсии.
Несколько лет назад Виктюк сделал подарок себе на 70-летие - поставил новую редакцию своих знаменитых «Служанок», с очередным, уже не сказать каким по счету, актерским составом. Спектакль, увидевший свет в конце восьмидесятых прошлого века, снискавший мировую славу и вошедший во все без исключения театральные табели о рангах, по-прежнему способен поражать воображение, бить наповал и вызывать сердечный трепет. В этом имели счастье убедиться и мурманчане - в минувший уикенд «Служанки» с полным аншлагом покорили местную сцену.
О чем история? На самом деле это не так важно - Виктюку как режиссеру гораздо важней и интересней форма, а не содержание. Тем не менее за ворохом ослепительных костюмов, стремительными па и жеманными жестами, безусловно, кроется смысл. Его, вероятно, можно выразить одной фразой из этой пьесы французского драматурга Жана Жене: «Невозможно любить в рабстве», - горько говорит одна из служанок другой. Клэр и Соланж нетерпимы к любому проявлению участия со стороны своей работодательницы. Да и сама Мадам, надо признать, внешне сочувствуя, на деле пребольно ранит девиц - то даря, то отбирая роскошные тряпки, вынуждая жить на чердаке и унижая насмешками над связью одной из них с «молошником». У самой-то в любовниках Месье - романтический красавчик, на которого служанки пишут донос. Задумав отравить ненавистную госпожу, в финале они терпят крах, и одна из них вынуждена отравиться сама. Мадам - кривое зеркало, в котором служанки видят собственное убожество. Задумав разбить его, они сами разбиваются, рассыпаются на части...
И все же форма здесь выходит на первый план. Хореография Эдвальда Смирнова поражает воображение - сладострастие тут будет самым мягким словом. Текучие и тягучие, змеящиеся тела сплетаются в клубок для того, чтобы через мгновение взлететь, застыв в воздухе, и обрушиться на сцену яростным каскадом. О телах нельзя не сказать отдельно - четверо артистов (Дмитрий Бозин, Дмитрий Жойдик, Алексей Нестеренко, Иван Никульча), занятых в спектакле, довели свое физическое состояние практически до совершенства. Даже и без «практически» - такие лепные, поджарые и гибкие торсы, казалось бы, имеют право на существование исключительно в фотошопе. Не хочется даже думать о том, каких сил это стоит артистам - после представления, длившегося два с лишним часа, они были насквозь мокрые, и даже стаканы воды, которые щедро выплескивали себе в лицо, не помогали освежиться.
Спектакль же смотрится на одном дыхании, и впечатления каторжан на сцене артисты абсолютно не производят. Напротив, поражают воображение легкостью и невероятной пластикой - один проход Мадам, когда она по ступенькам спускается в зрительный зал, чтобы уйти, чего стоит. Эти гуттаперчевые стопы, эти руки, такие же невесомые, как и страусиное боа, которое они сжимают, и гипнотический взгляд: всем и каждому - и никому в отдельности.
Боа и мехов в спектакле хватает. Сценография художницы Аллы Коженковой создала свой замкнутый мир, ограниченный стенами стеклянного павильона в стиле модерн. Получилась изящная шкатулка, в которой заперты герои со своими страстями и которая, как живая, реагирует на изменение «градуса» действа. За прозрачными стенами полыхают алые вспышки или дробятся, как в калейдоскопе, пестрые сполохи, или стены и вовсе становятся зеркальными, ломая отражения персонажей. В кульминационный миг явления публике Мадам, о которой полспектакля судачили служанки, стены залились ядовито-зеленым светом, на фоне которого госпожа, разодетая буквально в пух и перья, смотрелась нездешней райской птицей. Над сценой летали километры огненного алого шелка, на нее рушились каскады рыжих мехов на изумрудной подкладке, там прожигали глаза блики блесток, которыми усыпаны лица актеров... А эти их бесконечные томные полувздохи-полувскрики: «О, моя девочка!», «Мадам сегодня наденет красное!», «К черту липовый отвар - я всю ночь буду пить только шампанское!» - сплошной декаданс, в котором хочется пожить еще чуть-чуть, пока не кончилось шоу.
Все это бесконечно красиво и ярко. Причем ярко не опереточной пестротой травести-варьете, которых нынче хватает. Теперь уже сложно вспомнить, но двадцать с лишним лет назад мужчины в женских нарядах и макияже смотрелись на сцене, видимо, все же иначе, чем в наши дни. Сейчас не хочется называть «Служанок» эпатажными и скандальными - если подразумевать под скандалом их эротичную травестийность. Публика за эти годы насмотрелась и на мужчин в женском, и на женщин в мужском, и на существ, совместивших в себе все возможные гендерные признаки. Они часто совсем не красивы. А главное - напрочь лишены страсти и куража, которыми Роман Виктюк наэлектризовал своих «Служанок». Как невозможно любить в рабстве, так невозможно и творить, не будучи внутренне абсолютно свободным. А уж драйва и духа свободы у режиссера не отнять, и именно этим он в первую очередь скандален. И тогда, в конце восьмидесятых, свободных людей в российском искусстве было, мягко говоря, не пруд пруди, и нынче больше не стало. Свобода вообще штучная вещь, и какие бы скандалы не шли за ней по пятам, она всегда будет в цене.
Зрителя в этом отношении не обманешь - он чутко реагирует на свежий ветер. Мурманчане не исключение - таких оваций от сдержанных северян слышать давно не доводилось. Правда, сдержанность тоже присутствовала: когда после спектакля, вылетая на поклоны, актеры в шутку выталкивали то одного, то другого со сцены к зрителям первого ряда, то они, судя по всему, ждали привычного женского визга и объятий. Не тут-то было - наши скромные мамзели испуганно жались к своим кавалерам, отстраняясь от искусства, которое так внезапно подступило к ним вплотную. И конечно, не хватало цветов - всего один букет, когда ими следовало бы закидать всю сцену. Будем надеяться, что аплодисменты все искупили.
http://www.mvestnik.ru/shwpgn.asp?pid=201011164209
Мурманск
Войти