Мурманские хирурги создали пациенту новое лицо

Не так давно мир потрясла новость о том, что французскими медиками из городка Амьен впервые проведена операция по трансплантации лица. Известный хирург Жан-Мишель Дюбернар осуществил пересадку носа, губ и кожи подбородка 38-летней женщине, пострадавшей от укусов собаки. Донором послужила скончавшаяся женщина. Сообщалось, что француженка будет вынуждена всю оставшуюся жизнь принимать препараты, препятствующие отторжению нового лица. Эти вещества, называемые иммуноблокаторами, чрезвычайно дороги и часто становятся причиной раковых заболеваний. Кроме того, пациентке придется преодолеть и главную проблему - привыкнуть к новому облику. Теперь каждый ее взгляд в зеркало может сопровождаться шоком.

Мировые средства массовой информации, как флаг, понесли эту новость по эфиру, отдавая справедливые почести французским специалистам. Найдется мало сомневающихся в уникальности работы врачей из Амьена, вряд ли кто-то поставит под сомнение их профессионализм и опыт. Однако остается осадок от того, что почти безвестными оказываются не менее выдающиеся достижения российских эскулапов, причем работающих не в московских и питерских клиниках, а в провинциальных больницах, где порой недостает даже самого элементарного. Между тем корреспонденту «Нашей Версии» удалось выяснить, что нечто подобное тому, что пережила гражданка Франции, пришлось преодолеть и нашему земляку - жителю одного из городов Мурманской области. Мы не называем его имя из соображений этики, но при этом отмечаем мужество нашего героя, согласившегося на встречу. Правда, 37-летний мужчина предстал перед журналистами в маске. Небольшая комната в городском общежитии, где оказался этот человек после развода с первой женой, сейчас является единственным свидетелем чуда, которое удалось совершить врачам отделения черепно-лицевой хирургии Мурманской областной клинической больницы. Все, что осталось у него от прошлой жизни, - это фотографии; из семейного альбома. На них молодой жизнерадостный человек оценивает очередной улов и не подозревает, что через два месяца произойдет несчастный случай, который кардинально изменит его жизнь. Неосторожный выстрел из охотничьего ружья фактически лишил нашего героя половины лица. Мурманские врачи были потрясены увиденным. Жизнь пациенту спасло лишь то, что мозг и глаза оказались незадетыми. Спустя год после самой первой операции хирург Николай Шугаев вспоминает, что решение положить пострадавшего на операционный стол пришло не сразу. Лишь через две недели после того, как были проведены необходимые процедуры по нейтрализации воспалительного процесса, а огнестрельные ранения всегда считаются ранами инфицированными, больной был отправлен в операционную. И даже когда был приготовлен скальпель, сомнения не оставляли «детей Гиппократа», ведь успех не гарантировал никто.

Между тем сама операция - это четырнадцать с половиной часов почти беспрерывного стояния у стола. Метод, называемый остеосинтезом, подразумевает восстановление костей лица с помощью титановых конструкций. В данном случае вместо недостающих деталей использовались сохранившиеся обломки костей, которые скрепили посредством металла. Для отсутствующих частей были взяты материалы из малой и большой берцовых костей самого пациента, а кожные ткани для носа позаимствовали у левой руки. Хирург Денис Корольков поясняет, что впоследствии проводились еще ряд операций по восстановлению подбородка и формированию рта. Уже выписанный из клиники пациент вынужден систематически посещать отделение черепно-лицевой хирургии и вновь и вновь ложиться под скальпель. Даже год спустя о полном восстановлении не может быть и речи. О реабилитации пострадавшего врачи заявлять не спешат вовсе не из-за профессиональной осторожности, хотя по собственной, разумеется, условной пятибалльной системе оценивают свою работу на «четыре». Доктор Корольков вспоминает, как пациент, только-только начав вставать с постели, принес в его кабинет паспорт и, указывая на фотографию, сказал: «Хочу, чтобы было вот так». Корольков улыбается, признаваясь, что «вот так» уже, конечно, не получится. Ранение оказалось настолько серьезным, что о полном восстановлении былого облика пострадавшего говорить не приходится. Сейчас самое важное, чтобы трансплантированные части тела прижились. Николай Шугаев подтверждает, что «больному требуются дополнительные коррегирующие операции, чтобы восстановить функциональную и эстетическую форму лица». По самым оптимистичным прогнозам, пациент может почувствовать себя окончательно вернувшимся к жизни человеком года через два. А пока он живет на жидких кашах и постоянно наведывается в клинику, где продолжается работа по проведению пластики мягких тканей носа и губ. Перед журналистами этот человек пытается улыбаться и вполне сносно артикулирует, говоря, что врачи в ближайшее время начнут извлекать из-под кожи титановые детали, разрезать перегородку, чтобы челюсть выпрямилась и он мог нормально жевать. Лишь после этого за дело возьмутся стоматологи и косметологи. Правда, привыкать к собственному, теперь такому малознакомому облику, создаваемому мурманскими хирургами, пациенту будет гораздо сложней. Период так называемой социальной адаптации врачи предсказать не могут. Его нынешняя супруга замечает, что он почти не выходит из дома и совсем не снимает маску, скрывающую новое лицо. Городок, в котором они проживают, мал настолько, что любая весть здесь разносится со скоростью одного слова в секунду. «К счастью, нас окружают понимающие люди, - говорит женщина, - поэтому особых беспокойств мы не ощущаем». Впрочем, также не ощущают они и помощи - ни от близких, ни от властей. Хирурги стали единственными людьми, которые делят с этой семейной парой горе и боль.



Надо признать, что шоком для таких больных, как правило, является даже не сама операция, а день и час, когда с лица снимаются бинты и глаза человека встречаются с зеркалом. Постоперационный синдром способен преодолеть не каждый. Наш герой тоже сделан не из железа и признается, что до сих пор не может воспринимать зеркальное отображение как собственное лицо. Его не столько смущают юридические тонкости вопроса - необходимость менять паспорт, а возможно, даже и место жительства, сколько то, что ежедневно, чтобы побриться, он вынужден смотреть в амальгаму, где такие знакомые глаза видят чужие нос, подбородок, щеки. Теперь в нем живут два человека - тот, улыбающийся молодой парень с нанизанными на кукан только что выловленными из озера окунями, и второй - из нынешней жизни со всеми ее большими и малыми трагедиями. И отстаивать теперь новый облик придется ему самому. Помощь соглядатаев здесь неуместна.

Никита ВОЛЬНОВ.