Сегодня, по данным органов опеки, 88,6 процента всех мурманских мальчишек и девчонок, оставшихся без попечения родителей, обрели новые семьи. Такие ребята, повзрослев, гораздо лучше адаптируются к современной жизни, чем те, кому довелось пройти через детские дома, которые стали анахронизмом, порожденным советской властью еще во времена Гражданской войны.
Ни плохой, ни хороший
Мне довелось работать в таком казенном учреждении. Своими порядками оно отнюдь не походило на знаменитую республику ШКИД, воспетую Леонидом Пантелеевым и Григорием Белых. Это был ни плохой, ни хороший, а самый что ни на есть обычный детский дом. В основном в нем воспитывались так называемые социальные сироты, то есть ребята, папы и мамы которых лишены родительских прав. Мальчишек и девчонок из неблагополучных семей изымали, как правило, в подростковом возрасте. По этой причине значительная часть поступавшего к нам контингента уже ведала абсолютно про все человеческие пороки, вовсю сквернословила, курила, употребляла спиртные напитки, нюхала бытовую химию, знала, что такое секс, и состояла на учете в милиции. Стоит добавить, что детдом находился в одном из самых неблагополучных кварталов Мурманска - в районе улиц Свердлова и Подстаницкого, прилегающих к Северной промзоне. Интернат сильно докучал участковому и инспекторам по делам несовершеннолетних, увеличивая и без того высокую криминогенность окраины. Помню, придя в отделение, чтобы забрать оттуда пойманного беглеца, услышал от миловидной дамы в погонах: «Да у вас там рассадник малолетней преступности!»
В прошлом году детский дом закрыли, участковый и инспекторы облегченно вздохнули. Учреждения, просуществовавшего 16 лет, не стало. Но осталась память. Причем не только о бывших коллегах - замечательных людях, старавшихся неформально подходить к своей работе и свести к минимуму казенщину. Вспоминаются и сами ребята. Среди них попадались очень колоритные личности. Несмотря на богатый отрицательный опыт, они все равно оставались детьми и с ними случались забавные и даже курьезные истории.
Дайте мне бумажку
11-летняя Катя Алексеева идет по коридору и вдруг начинает истошно орать:
- Людмила Васильевна! Людмила Васильевна! Людмила Васильевна!
Из комнаты выходит воспитательница и говорит:
- Катя, я же тут рядом. Что ты кричишь?
Возбужденная Екатерина, несмотря на то, что педагог уже перед ней, продолжает орать на весь детский дом:
- Людмила Васильевна! Дайте мне туалетную бумагу, я какать хочу!
Через пятнадцать минут Катя снова появляется в коридоре и также громко принимается звать педагога:
- Людмила Васильевна! Людмила Васильевна! Людмила Васильевна!
Та опять появляется в дверях:
- Катя, ну зачем так кричать?
Но воспитанница уже не может снизить тон:
- Людмила Владимировна! Заберите бумагу, я покакала!
Каштанка
Его перевели к нам из детского дома, который находился на другом конце города. Там он скрысятничал - что-то украл у товарищей, а те, узнав, кто вор, решили учинить над ним жестокую расправу. Поскольку страсти были чересчур накалены, 12-летнего пацана спрятали в карантинном изоляторе. Но истязателей это не остановило. Разъяренная братва, выяснив, где находится их жертва, принялась ломать закрытую на замок дверь. Снова вмешались воспитатели. Чтобы сгладить ситуацию, Андрея Каштанова срочно переправили в наш детский дом.
Характеристика в личном деле не удивила: «Общителен, склонен к бродяжничеству и попрошайничеству. Состоит на учете милиции». Поначалу Андрей был замкнут, чувствовалось, что испытал сильный стресс после той истории. Но уже дня через три-четыре стал своим среди наших ребят, которые дали ему прозвище Каштанка.
Спустя некоторое время социальный педагог Зоя Николаевна поехала с ним в Пенсионный фонд, чтобы оформить ему сиротское пособие. Едва зашли в салон автобуса, кондукторша, увидев мальчика, тут же громогласно объявила:
- Граждане пассажиры! Будьте внимательны! Следите за своими кошельками, в автобусе карманный вор!
Вскоре мы убедились, насколько основательно паренек владеет профессией щипача, причем подтвердил он это дважды. Мне всегда казалось, что валютчиков, которые ежедневно стоят на подступах к универмагу «Волна», невозможно облапошить - сами кого хочешь объегорят. Андрей доказал, что это не так. Он «зарабатывал» деньги не только тем, что тырил из карманов граждан кошельки и мобильные телефоны, но и более невинным способом - попрошайничеством. И как раз у «Волны».
Придя из школы, он переодевался в грязные джинсы и куртку и отправлялся к универмагу. Однажды его приметил один из валютчиков. Мужчина поинтересовался у парня, кто он и откуда? Тут Андрей включил на полную катушку всю свою общительность и поведал меняле о своей горькой судьбе. Про пьющих родителей, про то, как ему плохо живется в детском доме, где его все обижают. Сжалившись, валютчик решил угостить пацана мороженым. В конце дня они зашли в магазин. Пока мужчина расплачивался в кассе, Каштанка выудил у него из борсетки всю рублево-долларовую выручку.
Валютчик спохватился лишь на следующий день. Андрея вычислили без труда, в отделение его забрали прямо из детского дома. На допросе он во всем чистосердечно признался и даже показал следователю, куда спрятал деньги. Валютчик на радостях снова пожалел мальчонку и отозвал заявление. Андрея отпустили. Тот вернулся в детский дом, известил воспитателей, что все хорошо, никакая уголовка ему не светит, и отпросился гулять. Едва вышел на улицу, как в детдом прискакал взбудораженный следователь. На вопрос воспитателей, зачем ему снова понадобился подросток, милиционер замялся, но потом с явной неохотой рассказал. Оказалось, после допроса Каштанки он недосчитался зарплаты, которая лежала в ящике стола.
Летают там всякие...
Дело было в октябре накануне Хэллоуина, о котором ребятам рассказали учителя. Сижу за столом, проверяю уроки у Кати Курганович. Сама Екатерина в это время рассматривает девчоночий журнал. В комнату влетает ее подруга и, не замечая меня, восклицает:
- Сегодня ночью хуины будут летать.
- Кто? - переспрашивает Катя.
- Ну хуины там всякие... Нам на уроке рассказывали.
Три брата-акробата
Братья Дима, Рома и Сережа Беспаловы в первый же день, как поступили в детдом, отпросились погулять. Часа через два вернулись изрядно пьяными. Мы решили не оставлять это дело незамеченным, а чтобы разговор запомнился надолго, подключили еще и директора.
Ребята не ожидали такой реакции. Видимо, в родительском доме состояние, в котором они явились, было для пацанов обычным делом. Выслушав наши недовольные речи о том, что детям нельзя употреблять алкоголь, 13-летний Дима удивленно обронил:
- Что? И водки нельзя выпить?
Как мы ни старались, удержать братьев в узде было очень сложно. Они сбегали, занимались грабежами и кражами. Милиция только и делала, что заводила на них уголовные дела, а вот изолировать их от общества не могла из-за малолетства. Братья каждый раз совершали новые «подвиги». Однажды зимой раздели незнакомого парня прямо на улице. Старшему Диме досталась куртка, среднему Роме - джинсы, а младшему Сергею - кроссовки. Пострадавший отправился домой в носках по снегу.
Но был случай, когда, совершив кражу, ребята остались ни с чем. Дело было в воскресенье. Они пошли гулять, и вдруг их внимание привлекла одна из квартир на первом этаже дома на улице Подстаницкого, а точнее, новые жалюзи на окнах. Закрыты они были неплотно, и ребята увидели, что в комнате находится офисная техника, а также куча ящиков с надписями «Samsung» и «Nokia». Как потом выяснилось, одна из мурманских фирм, занимавшаяся продажей мобильных телефонов, использовала квартиру под склад.
Братья отогнули решетку, разбили форточку и проникли в помещение. Убедившись, что есть чем поживиться, вылезли обратно и отправились на промзону. Там повстречали кавказца с грузовой «Газелью» и предложили «товар». Водитель согласился. Ребята вновь проникли в квартиру и, открыв дверь, которая почему-то оказалась не подключена к сигнализации, стали через подъезд выносить коробки с мобильниками, а также компьютеры, принтеры и факсы на улицу и грузить их в кузов машины. Когда офис оказался пуст, кавказец подошел к ребятам и уточнил:
- Вы ведь из детского дома? У меня сейчас нет сорока тысяч, я вам завтра их завезу.
Бесхитростные злоумышленники согласились. Разумеется, на этом их подельника след простыл. Милиция пришла за подростками через пару дней. Каково же было удивление, когда они узнали, что обчистили офис на восемьсот тысяч рублей! Вот только госномер той «Газели» никто из них запомнил..
Золотая жила
У Юры была очень подходящая для детдомовца фамилия - Кукушкин. Как-то вечером с прогулки он принес большую сумму денег. Чтобы они остались в целости и сохранности, решил передать педагогам. На стол в воспитательской комнате сначала посыпались железные рубли, потом настал черед бумажных купюр.
- Опять попрошайничал? - спросила Юру моя коллега Марина Семеновна.
- Нет, - убежденно произнес Кукушкин. - Я у церкви гулял. Хотел зайти в нее, чтоб посмотреть, что внутри. Подошел к дверям, а оттуда народ повалил и начал деньги давать. Чесслово, я не попрошайничал.
Колокольчик
Сашка Корноухов пришел поздно вечером, надышавшийся какой-то ацетоновой дряни. У него то и дело возникали галлюцинации, потом стало выворачивать наизнанку. Воспитатели вызвали скорую, которая отвезла подростка в нарколожку. Наутро вспомнили, что впопыхах забыли парню собрать личные вещи. Я отправился к нему в комнату, открыл тумбочку и стал складывать в пакет зубную щетку, пасту, мыло, полотенце. Там же лежал вырванный из тетрадки листок бумаги, исписанный кривым детским почерком. Нехорошо читать чужие послания, каюсь, грешен. Но оторваться не мог, и вовсе не потому, что захотелось заглянуть в чью-то личную жизнь. Автора письма Колю Кольчика, который за благозвучное сочетание фамилии и имени получил прозвище Колокольчик, знал как облупленного, из текста ничего нового не выяснил. Просто как филолог по профессии понял, что передо мной шедевр эпистолярного жанра. С той поры минуло семь лет. Думаю, теперь можно об этом рассказать.
Николай отбывал наказание за грабежи в колонии для малолетних в городе Щекино Тульской области. В письме детдомовскому другу он описывал свой побег из той колонии, который организовал совместно с другими ребятами. Дело оказалось несложным. Его и товарищей, которым оставалось сидеть немного, попросили покрасить забор колонии со стороны улицы. Под присмотром охранника стали выпускать за территорию учреждения. Покраска длилась несколько дней. Ребята очень старались, так как начальство пообещало им «скостить срока». Но когда однажды приставленный к ним вертухай ненадолго отлучился, пацанва без лишних раздумий побросала ведра и кисточки и дала деру.
Далее Коля описывал, как они, наслаждаясь обретенной свободой, залезли на какую-то дачу. Там обнаружили канистру со спиртом и закуску, включили на полную катушку магнитофон и принялись отмечать успешный побег. Через некоторое время поняли, что радовались слишком рано - на дачу ворвались омоновцы. Они по полной программе накостыляли незваным гостям, повязали и доставили их в отделение. Там ребята узнали, что проникли на дачу какого-то милицейского начальника. После допроса их отвезли обратно в колонию. Где им досталось еще и от охранников.
Очаровывало в этом письме то, что в нем не было ни доли обиды ни на судьбу, ни на поколотивших их омоновцев, прервавших так хорошо начинавшуюся вечеринку, ни на то, что администрация колонии вместо того, чтобы сократить «срока», пообещала их увеличить чуть ли не троекратно. Описание этой истории Николай закончил следующими словами: «Было класна был бы ты там».
Сашка Корноухов, которому адресовано то письмо, вряд ли бы его сохранил. Поэтому оно лежит у меня в архиве.
Мурманск
Войти