Рабочие транспортного цеха Ковдорского ГОКа три месяца не бастуют, а руководство ищет компромисс

Рабочие бастуют - месяц назад эта новость всколыхнула Ковдор, маленький моногород, вся жизнь которого умножена на ГОК. Две забастовки подряд, пусть и не в масштабе всего комбината, имеющего репутацию вполне благополучного предприятия, а лишь в рамках одного транспортного цеха, - немало.

Но за пределы отдаленного района новость так и не выплыла - немудрено, в эти края мало кто добирается, тем более - погранзона. Путь туда - машиной по разбитой отворотке, о проблемах с ремонтом которой говорят каждый год, обратно - либо в полпятого утра автобусом до Мурманска, либо днем - на электричке до Полярных Зорь.

Которая идет, если верить расписанию... 18 часов. Пересадка в Пинозере дольше 15 часов - хоть грибы собирай, хоть купайся, тур выходного дня. Между тем страсти в Ковдоре кипят нешуточные.

Путь Ильича

Приехав в Ковдор под вечер, выхожу из гостиницы. 10 минут налево - кончается город, 10 минут направо - местный клуб «Пирамида» в здании несостоявшегося бассейна, чуть дальше - центральная площадь со странной, словно приплясывающей, фигурой Ильича, крашеной в серебристый цвет.

- Куда Ленин показывает, туда и идите - там ГОК, - указывает мне дорогу миловидная девушка. Дымящие трубы комбината видны в городе отовсюду, куда ни двинешься, придешь к нему.

Отойдя метров сто от фигуры вождя, натыкаюсь на очередной образчик советского дизайна - трехметровые, любовно выкрашенные красной краской серп и молот. Во всем их запредельном облике не то что идейное - эстетическое родство с серебристым вождем пролетариата.

Комбинат - подразделение «ЕвроХима», градообразующее предприятие, на котором добывают железную руду, апатит и бадделеит. Второй в России производитель апатитового концентрата и единственный в мире - бадделеитового. Это не то что экономический центр района, это его идея. Недаром даже днем основания Ковдора считают день прибытия сюда первых строителей будущего предприятия.

- Не так давно у нас закрыли роддом, старейшую школу, полицию в Полярные Зори перевели, на район осталось трое участковых, правда, теперь вроде бы опять восстановят ковдорский отдел, - говорит журналистка местной газеты Светлана Андросова. - Весь город замыкается на ГОК - практически в каждой семье кто-нибудь там работает или работал.

«Идите работайте!»

Поздним вечером встречаюсь у гостиницы с Вадимом Прояевым. Это бывший водитель цеха технологического транспорта, бывший же председатель цеховой профсоюзной ячейки. Именно его считают идейным вдохновителем забастовки, проведенной в июне водителями автосамосвалов, требующими повышения зарплаты.

Несколько часов Вадим излагает мне историю противостояния, вылившегося, по сути, в стачку. Говорит, началось все прошлой осенью, когда водители большегрузов, на которых из карьера возят руду, всего 700 человек, потребовали у руководства ГОК повышения зарплаты на 20 процентов.

Это предложение они хотели внести в колдоговор на 2012 год. Но конференцию по заключению договора трижды откладывали, в итоге она так и не состоялась.

- В прошлом ноябре мы от имени цеха обратились к исполнительному директору комбината Игорю Мелик-Гайказову, к нам присоединились и рабочие рудника, собрали подписи под обращением, - излагает Вадим. - 17 декабря была неофициальная встреча с ним, которая длилась три с половиной часа.

Нам объясняли, что мы не работаем, производство загибается, объемы не даем. Но мы же знаем, что цена продукции хорошая, она составами уходит, на мировом рынке конкурентов нет. А зарплата - это часть прибыли! В общем, поговорили ни о чем.

28 марта на цеховой конференции выдвинули требование уже о стопроцентном повышении, в случае отказа грозились забастовать через 2 недели. Делегаты уверяют: Мелик-Гайказов отказался ставить на требовании какую бы то ни было резолюцию. Трижды сказал: «Я подпишу, но потом. Идите работайте!»

На следующий день в присутствии административного директора Александра Советного он спросил Прояева лично: «Что ты хочешь?» - «Повышения зарплаты». - «Вы с ума сошли! С апреля - на 100 процентов?!»

- Я сказал: «Давайте сядем за стол переговоров, подпишем соглашение. Пусть не 100, пусть 50 или 30, главное - договориться», - пересказывает тот нервный разговор мой собеседник. - Мелик-Гайказов сказал, что ни с кем встречаться не будет. В цех разговаривать он приходил потом лишь тогда, когда люди уже встали.

Заменят гастарбайтерами?

Административный директор комбината Александр Советный, бывший свидетелем и участником этой истории, видит ее по-своему:

- Сейчас на ГОК средняя зарплата составляет порядка 43 тысяч рублей. Зарплата в цехе технологического транспорта около 60 тысяч рублей, однако часть цеха - водители, порядка 400 человек - считают, что этого недостаточно. Выставили требования от цеха о повышении зарплаты на 100 процентов и снижении нормы выработки в два раза.

Изначально их действия были неправильны: мы не рассматриваем вопрос повышения зарплаты одной профессии, мы повышаем всему коллективу. С 1 января этого года подняли зарплату всему ГОК на 8 процентов за счет тарифов и индивидуальной результативности. Отдельное необособленное подразделение по закону не имеет права выставлять такие требования.

Но цех и его профсоюзный лидер считали свои действия законными, полагали, что имеют право на отказ от работы. Сейчас идет согласование и подписание нового коллективного договора - мы делаем это ежегодно.

Предложили их пожелания рассмотреть в составе рабочей комиссии. Кстати, в других цехах тоже звучали предложения о повышении зарплаты. Мы хотели их вынести на конференцию, которая готовилась с участием представителей управляющей компании в середине июня. Но работники предупредили нас об остановке производства 18-19 июня на полтора часа.

Рабочие, с которыми я встретилась на следующий день, объясняют: от имени цехового профсоюза просить за весь ГОК они не могут, потому и предлагали председателю комбинатовской первички (ячейки Горно-металлургического профсоюза России) Анатолию Быстрову требовать повышения от имени всего ГОК.

Но тот отказался. Больше того, по словам моих собеседников, от лица работодателей пригрозил: комбинат уже выкупил общагу, вот-вот заселит ее гастарбайтерами, местных выгонят, а пришлые работать будут.

Угроза, прямо скажем, мифическая, какие уж там гастарбайтеры в моногороде, тем более в погранзоне... Конечно, работа по ковдорским меркам престижная, потерять ее страшно. На соседней «Ковдорслюде» получишь, как говорят жители, втрое меньше.

С другой стороны, зарплата в 43 тысячи за работу на вредном и опасном производстве астрономической отнюдь не кажется. В военном оркестре после январского повышения зарплаты в армии барабанщик вдвое больше получает. Но и работодателя понять можно: его цель - больше заработать и меньше потратить.

Тем более в этом году ГОК потерпел значительные убытки - недавний пожар на участке гравитации унес, по словам рабочих, 44 миллиона долларов. Однако же рабочие убеждены, нарушения техники безопасности, приводящие и к убыткам, и к гибели людей, впрямую связаны с низким уровнем их заработков.

Мои собеседники в открытую говорили: в случае с участком гравитации подрядчик, не имевший крановщика, попросту обещал заплатить «налом» одному из работников ГОК. Человек, получавший на комбинате зарплату в 20 тысяч, вышел в свой выходной и погиб.

- Знаете, какая у нас работа? Недавно стажеры-девчонки приехали, съездили с нами в карьер, перепугались насмерть. Еще бы - тащу 140 тонн, считай, два вагона, - горячится водитель Степан Гылка. - Рейсов за смену 10-12.

Эти 60 тысяч за месяц я получу, только если перевыполню план. А если сделаю свои сто процентов, дадут от силы 45. Это на Севере, хотя в Белгороде на Лебединском ГОК такие же водители по 60 получают, а то и до 80.

Прояев поясняет: перевыполняют в среднем на треть, а то и наполовину. Все - за счет превышения скорости: в карьере положено идти 30 км/ч, идут 40-45. Несколько лет назад шедший так самосвал сорвался в карьер, водитель не то заснул за рулем, не то с сердцем плохо стало.

Вадим вспоминает, как сам, чтобы преодолеть семейный кризис, взял на смену жену - наутро все претензии с ее стороны исчезли. Сказала: всем женам надо в карьере побывать, тогда мужей ругать вовсе перестанут.

Зарплата на бумаге

Александр Советный признает: 60 тысяч, которые получают водители, включают в себя оплату за перевыполнение плана. Но, по его данным, выполнение нормы по цеху доходит лишь до 110-115 процентов, а опасность рабочие преувеличивают:

- Нормы выработаны годами, причем еще вводятся ослабляющие механизмы. Конечно, карьер есть карьер, бывает, поломается экскаватор, часа два водитель простоит и свои 8 рейсов сделает не за 8, а за 6 часов.

Но это рабочий момент. Что касается зарплаты, то она формируется в соответствии с рынком труда. У нас она выше на 5-8 тысяч, чем у смежников, я имею в виду «Апатит», Оленегорский ГОК. Последние три года идет повышение, опережающее уровень инфляции. Выглядим не хуже, а то и лучше других.

Что касается сравнения с предприятиями средней полосы, директор полагает, у нас получают больше, оговариваясь, впрочем, что зарплату диктуют не северные надбавки, а рынок труда.

Спрашиваю рабочих о регулярном повышении заработка - они возмущены.

- С 2008 года на бумаге зарплата поднялась аж на 42 процента, - говорит Юрий Ященко. - Народ в шоке, ведь фактически выросла от силы на тысячу-две.

- Я лично Гайказову говорил: что в 2008 году, что сейчас я получаю один в один, - подхватывает Андрей Ташев. - Зарплату поднимут - премии уберут, цифры плавают, а на руки одно и то же получаем. И сейчас могут повысить зарплату, но поднять норму.

После нашего разговора Андрей заступит в ночную смену, дома пятеро детей, и даже высокая по ковдорским меркам зарплата в 60 тысяч для его семьи сплошная беда.

Производство в карьере вредное. Загазованность после взрывных работ, как рассказывает Прояев, пару раз приводила к массовым отравлениям, но, по словам рабочих, в последнее время хоть пелена в воздухе виси, замеры показывают - содержание вредных веществ в норме.

Плохое самочувствие врачи списывают на гипертонию. В 2010 году водителей приказом обязали принимать пищу исключительно в кабине самосвала, что тоже возмутило работников.

За вредность горнякам положены дополнительные дни к отпуску - его продолжительность 76 дней. Летний отпуск можно получить раз в три года, чтобы все смогли отдохнуть, и производство не встало.

Люди копят деньги, два года готовятся, пишут заявления - и получают вместо двух с лишком месяцев две недели, о таком случае рассказал мне Прояев. Причина - производственная необходимость или еще лучше - «забота об интересах работника». Вдруг, мол, уволится сразу после полного отпуска, придется с него переплаченные отпускные взыскивать. По словам Вадима, не дают и дорожные дни.

В ситуацию пришлось вмешаться трудовой инспекции и прокуратуре - кстати, тоже с подачи профсоюза транспортного цеха. Руководству ГОК сделали предписание об устранении нарушений.

Административный директор подтверждает - вопрос с отпусками уже частично решен. Считает, работника необходимо убеждать, что он не может идти в полный отпуск, потому что берет его как бы в долг у предприятия.

Уволен по КЗоТ

Вадим Прояев - бесспорный лидер рабочих. Упрямый, решительный - это у него с детства, профессионально занимался борьбой, из армии ушел лучшим сержантом части. Любопытно наблюдать, как общаются с ним рабочие.

По имени-отчеству, а то и на «вы». Рабочий класс в Ковдоре - на зависть: треть транспортного цеха, например, с двумя высшими образованиями, на комбинате по 20 лет, сплошь из рабочих династий.

На комбинате отпахали их отцы, там же теперь сыновья. Такая подробность - матерное слово из уст одного из них услышала лишь к концу второго часа беседы о наболевшем. До этого - ни-ни, исключительно литературный язык, какой нечасто и услышишь уже...

В общем, десятком горлодеров, как обмолвилось в разговоре со мной начальство, их назвать трудно. Да и в версию «зазвездившихся» ребят, которые якобы всего год отработали на дорогущих - по два миллиона долларов - большегрузах и захотели невозможного, тоже как-то не верится.

Прояева Советный считает инициатором волнений, человеком, намеренно обманувшим рабочих в надежде упрочить свой авторитет.

- С ним велись беседы в профкоме комбината, что нельзя разрывать коллектив ГОК на части, а он уверял, что не будет забастовок, но кончилось все наоборот, - доказывает административный директор. - Его просили, предупреждали, объявили взыскание. Когда же за его подписью поступило предупреждение о приостановке производства, исключили из членов профсоюза.

Вадим застал на комбинате тяжелые времена, пришел в 1992 году. Часть зарплаты тогда платили купонами, их называли «ляховками» - по фамилии тогдашнего директора Ляхова. На эти купоны в магазинах, которые тоже принадлежали ГОК, отпускали продукты.

Рынка сбыта апатита почти не было, железная руда шла по себестоимости, выживали только за счет бадделеита. Тем не менее, говорит он, зарплата каждые три месяца индексировалась на процент инфляции. Брал ссуду на 5 лет, а отдал безболезненно за год.

Пережив на комбинате многое, уходить с него по чужой воле он не собирается, считает себя уволенным незаконно. Он бы и на работу, наверное, еще ходил, из принципа, да только на территорию комбината охранники пускать перестали, даже фото главного смутьяна им раздали.

Вот только, по иронии судьбы, забастовка прошла как раз без Вадима - рабочие встали на следующий день после его увольнения.

В апреле актив цеха в соответствии с требованиями главы 61 Трудового кодекса, регулирующей забастовочные действия, разослал протокол мартовской конференции с угрозой забастовки в районную и областную прокуратуру, а также в службу занятости (представителей последней они хотели бы видеть в роли независимого арбитража в трудовом споре). Активистов немедленно вызвали на беседы в полицию и прокуратуру.

12 апреля в цехе провели собрание, где было подготовлено обращение к руководству, под которым потом подписался почти весь цех, с предложением о начале переговорного процесса с работодателем.

- У нас есть видеозапись этого собрания, на которой председатель первички Быстров говорит, что административный директор компании «ЕвроХим» Щелкунов сядет за стол переговоров только в том случае, если мы отзовем свои требования. В ответ я потребовал письменного обязательства о сроке начала переговоров, а в обмен мы бы отозвали требование.

Но никаких гарантий мы не получили, - восстанавливает хронологию событий Прояев. Несколько дней спустя его лишили квартальной премии и объявили выговор, сославшись на пункт устава Горно-металлургического профсоюза России о действиях, ведущих к развалу профсоюзной организации.

Повод сомнительный, учитывая, что когда Прояев возглавил цеховой профсоюз, в нем состояла едва ли половина работников, а сейчас из 700 человек в него вошли 618.

Спустя месяц его вывели из состава обкома профсоюза, намекнув: перестанет «призывать людей на баррикады» - включат обратно. Затем и вовсе исключили из профсоюза, выдали трудовую книжку (должность цехового профорга была освобожденной).

Предложили прежнюю должность - водителя большегрузного автосамосвала, но Прояев от нее отказался, мотивируя тем, что считает увольнение незаконным. Говорит, на жизнь заработает, руки есть, дети уже взрослые, словом, можно позволить себе пойти на принцип.

Прошло больше месяца, а приказа об увольнении он не видел, последняя запись в трудовой гласит: «Возникновение обстоятельств, исключающих возможность исполнения работником обязанностей по трудовому договору». Причем указана ссылка на статью... КЗоТ, который, как известно, утратил силу еще в 2001 году при вступлении в силу Трудового кодекса.

- Мне звонят ребята с других предприятий, из Невинномыска, вон, только что был звонок, и поддерживают, и консультируются, - говорит Вадим. - Депрессия бывает порой, конечно, мол, мне-то зачем это было надо? Я себе на кусок хлеба зарабатывал... Но это же мой город, мой ГОК.

Отец тут работал, сын работает, на горного инженера учится, дочка - горный инженер по образованию. Жена поддерживает. Я, конечно, опасаюсь: у нее свой бизнес, как бы туда не полезли. Но если полезут - будем воевать! Она сама боевая - в свое время три года с работодателем судилась тоже из-за незаконного увольнения. И выиграла. До Гааги дошла! В политику? Нет, в политику не пойду. Своя работа есть.

Подняли кузова

- Ты что такой обросший? - смеется, протягивая руку слегка небритому Прояеву, бывший начальник Николай Гамза.

- Вы же знаете мою примету: когда добьюсь своего - побреюсь.

- Да пока добьешься - борода до пупа будет!

Гамзу мы встретили на крыльце гостиницы. Собственно говоря, тут не увидеть за день знакомых невозможно - город микроскопический, 18 с лишком тысяч жителей. А у отеля вообще место встреч.

Рядом две достопримечательности: церковь белого кирпича довольно унылой архитектуры и пивная палатка. Купола торчат прямо из-за ее навеса. Напротив пивнухи магазин с лирическим названием «Девчата» и большим ассортиментом коньяков. Жители уверяют, храм поставили на гиблом болотистом месте под названием «змеиное гнездо».

Что до палатки, она стоит уже лет шесть, и все эти годы горожане (кроме ее завсегдатаев, разумеется), требуют отодвинуть пивнушку от храма. Этот пункт даже вошел в предвыборные обещания нынешнего главы района, но выборы, говорят местные, прошли весной, а летом палатка оказалась на привычном месте.

Гамза был исполнительным директором ГОК в ту пору, когда рабочие во главе с Прояевым впервые пригрозили хозяевам забастовкой. Было это пять лет назад. Тогда зарплата была вдвое ниже - и за год, после успешных переговоров с работодателем, выросла до уровня нынешней.

Правда, требования тогда выдвигали и водители, и обогатительная фабрика, и рудник «Железный». Уступки были обоюдными: работники просили 30 процентов поэтапно, 1 января им накинули 10 процентов и назначили прибавки за каждый процент перевыполнения плана.

Через год, во время экономического кризиса, профсоюзный лидер Прояев лично уговаривал своих не требовать прибавки, учитывая сложное положение предприятия. Когда трудности пошли на спад, вновь стал вести переговоры с администрацией. Инфляция-то растет.

Прояев убежден: его увольнение продавило руководство комбината, надеясь, что, лишив рабочих лидера, удастся свести на нет их активность. Но вышло наоборот. В ту же ночь цех поднял кузова.

Не могу отделаться от мысли, что в этом конфликте, который тлел уже несколько месяцев, была, и не раз, возможность предотвратить открытое противостояние. Объективности ради поставим себя на место работодателей - возможно, требования о повышении зарплаты действительно нереальны в нынешних экономических условиях.

Значит, надо было убеждать, доказывать, разговаривать. Ведь рабочие изначально просили именно этого - сесть за стол переговоров. Но этого не случилось, была избрана иная тактика. Почему? Неужто общественные потрясения последнего времени ничему не научили больших руководителей в маленьком городе?


Так ведь и на «путь Ильича» соскользнуть можно. А Ильич, увековеченный в центре Ковдора, как известно, призывал пролетариат отнюдь не к поискам компромиссов, а к беспощадной борьбе с капиталистами под политическими лозунгами.

Задать эти вопросы хотелось и исполнительному директору ГОК Игорю Мелик-Гайказову, и председателю комбинатовской первички Анатолию Быстрову. Но, к сожалению, оба оказались недоступны - один на больничном, второй - в отпуске. Вот и пришлось объясняться за коллег единственному оставшемуся в строю представителю руководства, административному директору Александру Советному.

Что до остальных, то разговоры с ними, и подчас весьма горячие, водители-забастовщики пунктуально записывали на видео и диктофоны - за пять месяцев накопили солидный архив, да еще, в подтверждение своих слов, предъявляют целые кипы документов.

- Не надо нас пытаться взять силой, - роняет, закуривая, Андрей Ташев. - Вы убрали нашего человека, он пострадал из-за нас? Мы пойдем до конца, мы его восстановим, надо будет - всем цехом на суд поедем.

- Если б не Вадим Викторович, мы бы еще в мае забастовали, - вступает Степан Гылка. - Он нас уговорил подождать. Они думали, его уволят, мы сдуемся. Убрали его - мы сразу подняли кузова. Если его не восстановят, все выйдем из профсоюза. И рудник тоже выйдет.

Действительно, бастовать транспортники планировали еще 12-13 мая, но накануне назначенной ночи руководители ГОК лично пообещали Прояеву, что через две недели в Ковдоре будет представитель «ЕвроХима», который разберется в ситуации и примет меры. Вадим уговорил рабочих подождать.

Лишившись лидера, забастовали сразу. Больше того, узнав о его исключении из профсоюза, вся ночная смена - 72 человека - явилась в управление ГОК.

- Вадима мог убрать с должности только наш цех, не менее 50 процентов коллектива, это мы его выбрали, - говорит Ташев. - И тут его убирают без нашего ведома! Пришли к администрации, сказали Быстрову: пока его не восстановите, будем каждый день ходить! На второй день встречу с ним стали на видео снимать - так он сразу ушел.

В ночь с 18 на 19 июня цех провел предупредительную забастовку: каждая смена простаивала по 2 часа. Участвовали не все, большинство. По словам рабочих, руководство сразу пригрозило наказанием, тогда и прозвучали слова о гастарбайтерах. После этого, 23 числа, встали уже на сутки.

Еще до забастовки, 14 июня руководство ГОК уже подало заявление в областной суд о признании действий рабочих незаконными. 2 июля, после событий, суд иск удовлетворил.

Спрашиваю участников: понимали, что действуют с нарушением закона? Начать забастовку можно лишь после процедуры трудового спора, к тому же только обособленному подразделению, например, целому комбинату.

Понимали - спокойно отвечают они. Но сделали это потому, что руководство на переговоры просто не шло.

- Мы предлагали Гайказову: давайте сядем, напишем протокол о намерениях и поедем на работу, а он что ответил? «Я с цехом разговаривать не буду», - констатирует Андрей Ташев. - А Советный вовсе намекнул: «Я знаю, у кого какие долги, кредиты...» Мы знали, что забастовку признают незаконной, шли на нее осознанно. Но нам нужен был не факт забастовки, мы хотели хоть так вынудить к переговорам.

Парадокс: мои собеседники надеялись, что директора подадут на них в суд. Его решение будет публичным, а значит, информация, тщательно скрываемая комбинатом, потечет в том числе за пределы города. Пусть незаконная забастовка, но она была! Слыша, как Александр Советный настойчиво убеждает называть июньские события исключительно «приостановкой производства», понимаю, что рабочие своего добились.

Час тишины

25 июня в Ковдор приехал административный директор «ЕвроХима» Игорь Щелкунов, с которым договорились о перемирии на три месяца.

Рабочие три месяца не бастуют, а руководство разбирается и ищет компромисс, назначают расследование по зарплате, отпускам, делают фотографию рабочего дня, заключают дополнительные соглашения к трудовым договорам. Если через три месяца результата не будет, рабочие обещают встать снова. И надолго.

- Состоявшиеся на четырех сменах приостановки работ на полтора часа расцениваем как отказ от исполнения трудовой функции, - жестко подытоживает Советный.

- Впрочем, технологический процесс не был нарушен. 23 июня, когда ЦТТ провел уже полноценную остановку на три смены, тоже не было остановки производства - были выделены самосвалы для обеспечения обогатительного комплекса рудой. На суде лидеры цехового профсоюза приводили доводы о том, что при подготовке обращения к работодателю не рассчитывали, что забастовка фактически будет проведена, поэтому требования закона не соблюдали.

Просто поиграли, что ли? До приостановки мы много встречались с людьми, объясняли, что останавливать производство они не вправе. Но коллектив больше прислушивался к неформальным лидерам.

Спрашиваю «смутьянов», почему не бастовали остальные цеха. Отвечают: лидер профкома рудника отказался подавать руководству соответствующие бумаги. А увольнение Прояева, реально работавшего по профсоюзной линии, защищавшего своих, словно сорвало крышку с кипящей кастрюли.

- Пока мы бастовали, прибегало руководство ГОКа, угрозы сыпались. Уговоров не было, - продолжает Ташев о наболевшем. - Гайказов лично кричал: «Всех уволю!» Начальник цеха сказал: «Даже если перестанете бастовать, 10-15 человек показательно уволим».


Но пока только твердят, что квартальной премии не будет. Слесарей цеха в зарплате уже приопустили, кого на две тысячи, кого на семь. Большинство готово: если лишат кварталки, всем цехом пойдем в суд.

Александр Советный напоминает, цех предупреждали о незаконности их намерений и руководство, и прокуратура. Так что наказание неизбежно:

- Расследование ведет комиссия, за приостановление производства часть будет лишена премии, часть привлечена к административной ответственности: получат выговоры, замечания. Увольнений не будет. Считаем, что по большей части люди были обмануты, их намеренно обманули.

Водители готовы долго держать осаду. Свежая информация от водителя Юрия Ященко, что приказом по комбинату ликвидированы должности бригадиров, например, вызывает однозначную реакцию:

- Мы уже все решили сами - бригадиры останутся, - отрезает Ташев. - Меня смена выбрала, и мне по барабану, будут ли платить. Иначе работа развалится. Оплата не важна, важно, чтоб коллектив был вместе.

После беседы с рабочими иду по улице, утонувшей в зелени. Вечером город почти вымирает. Рабочие - кто на смене, кто отсыпается, молодежь в «Пирамиде». У желто-серых пятиэтажек (на некоторых можно найти раритетные таблички «Дом образцового быта») клумбы: цветы торчат из старых покрышек. Все, как в любом райцентре, с поправкой на местный колорит: эти покрышки циклопических габаритов - от БелАЗов.

О ГОК здесь напоминает все. Понятно, что если примирение не будет достигнуто и рабочие выполнят угрозу масштабной забастовки, волна противостояния может захлестнуть весь город. Другой вопрос - насколько хватит их упорства. Мои собеседники признают: кое-кто уже «сдулся» - особенно те, чьи жены или матери работают на комбинате.

С ними руководство сразу повело разговор - уволят ваших мужиков, что делать будете? Поддержат ли новый протест соседние цеха, пока тоже неясно. До 1 октября стороны взяли тайм-аут, объявили час тишины, то ли перед штилем, то ли перед бурей. Главный разговор между ними состоится осенью. Руководство обещает решать вопросы в правовом поле. Рабочие - идти до конца.