11.06.2015 Леонтьев наволок

Царапыч
В добавку из геокэшерских текстов:

По материалам журнала «Живая Арктика».
Насколько нам известно, впервые Екостровский погост упоми¬нается в записках дьяка Василия Агалина за 1574 г. А в писцовой книге, составленной московским писцом Алаем Михалковым в 1608–1611 гг., уже содержатся подробные сведения о 15 саамских погостах Кольского полуострова, и сколько в каждом из них веж (саамских жилищ) и душ, перечисляются также закрепленные за жителями угодья, и чем саамы данного погоста промышляют. Про Екостровский погост сказано, что в нем всего 6 веж, а людей в них 40 человек, а угодья у них... (следует перечень), а ловят они в тех речках, и в озерах, и по губам белую рыбу про свою нужду, да по лесу зверя бьют и птицу ловят тем себя и кормят.
В те времена русские саамы были "двоеданцами", т.е. одну дань они платили в Колу русскому государю, за угодья, другую, через норвежский город Варде, датскому королю, подушную. В те времена Норвегия была датской провинцией.
Саамы только зимой жили сообща, семьями, в погостах, весной они разъезжались, каждая семья имела где-нибудь на озере или реке летнюю вежу, жила отдельно, ловила и заготовляла рыбу. Охота велась зимой и выходили на нее одни мужчины. Зимние погосты время от времени перемещались на новое место.
Екостровский погост сто лет назад находился на солнечном берегу губки на западной стороне Екостровской салмы. Этнограф В.Н. Харузина писала, как по пути из Кандалакши в Колу в 1887 году проезжала мимо погоста, безлюдного летом. До постройки мурманской железной дороги почту по этому тракту возили саамы, зимой на оленях, летом частью на карбасах (лодках), частью пешком. Первой станцией от Кандалакши был Зашеек, второй – Екостровский погост, потом Раснаволок на северном конце Имандры. С открытием железнодорожного движения водный путь по Имандре потерял значение, и екостровские саамы перебрались на постоянное жительство к железной дороге, на станции Хибины, Имандра, а семья Калины Ивановича Архипова поселилась в Монче-губе, на месте нынешнего Мончегорска. Остатки саамских туп (избушек) сровнялись с землей, и осталось на месте погоста только кентище, поляна на берегу, заросшая щучкой и другой травой, в том числе и занесенной откуда-то малиной. Так выглядело это место в начале 30-х годов, когда впервые его увидели участники Имандровской экспедиции Герман Крепс и Гавриил Рихтер.
Ничто в мире не вечно, стареют и теряют смысл даже топонимы. Екостровская салма уже в XIX веке писалась иначе – Йокостровская, но фонетическая основа при этом осталась прежней. Салма – на поморском диалекте или Чуольм – на саамском языке означает пролив, Екостров или Иокостров – комбинация саамского слова "йок" – река и русского слова остров: это название самого большого острова на центральном плесе Имандры. Лежит он при устье пролива, по которому воды Большой Имандры стекают в Екостровскую – очевидно, по имени этого острова соответствующую часть Имандры и салму назвали "Екостровскими". В начале XX века это прилагательное преобразилось в "Экостровская", не соответствующее произношению, лишенное смысла и тем не менее принятое официально – о чем говорит и надпись у моста через пролив.
Из архивных документов мы узнаем, что первопроходцы Кольского севера – геолог Вильгельм Рамзай, а затем академик Ферсман и геологи их плеяды всегда с уважением рассказывали в своих отчетах о местных аборигенах – проводниках-саамах, обитавших в Екостровском погосте и в Монче-губе, помогавших составлять им и первые карты местности. Обитатели Екостровского погоста осуществляли практически все транспортные перевозки в период освоения этих регионов Русской Лапландии.
Или еще один интересный архивный факт. Говоря о промышленном освоении Хибин, как не вспомнить первую партию апатитовой руды, которую вывез на своих оленьих упряжках в 1926 году с плато Расвумчорр саам – проводник-саам Зозима Куимов, житель Екостровского общества. Или историю о том, как сотни саамских оленьих райд из Екостровского погоста из месяца в месяц доставляли пиломатериалы и оборудование для первых построек Хибиногорска и для строительства первой научной станции в Хибинах – «Тиэтты». Кстати, на месте первой научной станции тоже заложен геокешерский тайник!!!
Но вернемся к истории Екостровского погоста. По саамскому обычаю покойников полагалось хоронить за водной преградой. Кладбище екостровских саамов находилось на северном конце песчаного Могильного острова, разделяющего горловину пролива на два рукава. До 1936 г. остров с редкими красивыми соснами и покосившимися крестами, с видом на водную ширь Имандры и отдаленные хибинские горы в снежных пятнах, чем-то напоминал картину Левитана "Над вечным покоем". Но уже в 1937 году прямо через кладбище была проложена линия электропередачи от Нивских ГЭС в Кировск. В 1960 году провели и вторую, уже на стальных опорах, от Кировской ГРЭС в Мончегорск. Потом, в 1970 г. через южный конец острова прошла асфальтированная дорога, соединившая города Кировск и Апатиты с Мурманском и Ленинградом. Через глубокий западный рукав пролива был переброшен однопролетный стальной мост, а мелкий восточный перегородили дамбой, материал для которой черпали тут же на острове.
В результате этих преобразований Могильный остров полностью преобразился и от его прежнего назначения осталось только название. Живописный пролив с многочисленными заливами, к тому же соединенный отличной дорогой с Апатитами, Кировском и Мончегорском, стал застраиваться дачами и домами отдыха. В те времена никому в голову не приходило, что Екостровское кентище имеет историческое значение, что это уникальная археологическая стоянка (о чем в 1950-е годы неоднократно писала археолог Н. Гурина).
Саамские же легенды и сказки исторического содержания, связанные с конкретными топографи¬ческими деталями, прямо-таки вплетаются в окружающий пейзаж. Есть у берега Имандры против Екостровского погоста корга, голый каменный островок Леушк-кэдьк (Леонтьев камень). Согласно легенде жил в погосте нойда (колдун) Леушк, который и летом ездил в своей кереже (род санок на одном полозе), запряженной оленями, по озеру, как зимой. Его жена хотела проникнуть в тайну волшебства, стала следить, что делает он перед отъездом, и заметила, что каждый раз он клал в кережу топор. Однажды, когда Леушк собрался в дорогу, она незаметно вынула топор из кережки, колдун этого не заметил, выехал на озеро и тут же стал тонуть. Жена громко вскрикнула – колдун вместе со своей упряжкой окаменел и превратился в остров: с той поры его и зовут Леушк-кэдьк. Этот островок, пожалуй, все, что осталось теперь от Екостровского погоста.
Старый Екостровский погост упоминается в сказке "Богатырь из Воче-ламбины" и еще нескольких, опубликованных в двух сборниках саамских сказок, выпущенных Мурманским книжным издательством в 1961 и 1980 гг.
В одной из сказок, рассказанных старожилом здешних мест саамом Федором Архиповым, говорится, что на погост напали "шведы" или "шиши", но саамы всех их перебили, а богатырские могилы их и сейчас видны на перешейке между Кислым озером и Воче-ламбиной и зовутся они Ланнь-ланнынч (город-городок). По другой легенде, саамская колдунья, проведав про нашествие "панов" или "немцев", вызвала снежную бурю, продолжавшуюся три дня. Застигнутые ею на Имандре "паны" как шли цепочкой, так и замерзли, а из останков их образовался узкий и длинный Облачный остров.
В 1986 году в результате активных стараний краеведа И. Кондратовича и научного сотрудника Лапландского заповедника О.И. Семенова-Тян-Шанского Екостровское кинтище как исторический памятник получило статус особо охраняемой территории Мурманской области.